Потом он снял ботинки и лег на кровать поверх покрывала, оставив женщину на
произвол судьбы. Надо было хоть немного поспать перед предстоящей дорогой. На всякий
случай он принес из маминой спальни будильник и завел его на полодиннадцатого.
Спал ли он? Он был в какойто далекой стране Черного слона. Там не было никакой
растительности, ни травы, ни леса. Не было даже воды. По пересохшей растрескавшейся
земле длинной цепочкой брели огромные черные слоны. Они совсем не были похожи на
слоников из детской песенки, которые маршировали по пустыне под ярким южным
солнцем. Черные слоны ступали тяжело, и каждый шаг их был похож на глухой удар в
гонг. Эмиль сам был во сне слоном с тяжелой поступью. Дорога была длинной и
мучительной, и он не знал, откуда и куда они идут.
Эмиль еще никогда не видел такого безнадежного сна. Он даже не смог сразу
подняться, когда зазвонил будильник, такими тяжелыми стали его руки и ноги. Но потом
вспомнил глаза пеликана, смотревшие на него изза решетки, быстро встал и надел
ботинки.
Мама была уже дома и спала. Она тяжело дышала, рот был приоткрыт, а на лбу
выступили капельки пота. Она была не в силах даже переодеться, так и спала в нижней
юбке. Эмиль ни разу не видел у мамы этой юбки. Она была черная, шелковая, украшенная
кружевами.
«Мама, – написал Эмиль на листе бумаги. – Меня сегодня не будет ночью дома. Я
ушел по важному делу».
Потом он вспомнил бабушкино письмо и подписал: «Любящий тебя Эмиль».
Он впервые шел по городу так поздно ночью. На улице было много людей, они
возвращались из кинотеатров, заходили в бары. Шли парами или небольшими
компаниями, громко разговаривали и смеялись. Эмиль доехал на трамвае почти до самого
зоопарка. На остановке никто, кроме него, не вышел. Улица, обсаженная по обеим
сторонам липами, была пустынной. Ни ресторанов, ни кинотеатров. Здесь царила темнота
и жили одни только пленные звери.
Эмиль с легкостью влез на забор, окружавший зоопарк, но наверху зацепился за
колючую проволоку и порвал новые брюки. Ранец он заранее перебросил на другую
сторону и в темноте долго шарил по траве в поисках портфеля. Проходы между клетками
и загонами освещали редкие фонари. Эмиль старался оставаться в тени, опасаясь встречи
с ночным сторожем. Он шел по дорожке, покрытой гравием, и прислушивался. Порой
казалось, что ктото крадется за ним по пятам. Оглядывался – никого. Эмиль гнал от себя
страх, потому что знал: если поддаться ему, можно испортить все дело. Скоро он вышел к