День шел понемногу, мы пошарили в доме в поисках еды и отыскали у плиты засохшие хлебцы — такие твердые, что, будь их вдоволь, мы могли бы построить из них прочную стену вокруг дома. Мы долго размачивали хлебцы в воде, чтобы не сломать об них зубы, а потом кое-как грызли, откусывая понемногу.
Я отнесла размоченные хлебцы Терри. Он как раз зашевелился, просыпаясь. Весь был потный, но не только из-за лихорадки — мы все здорово потели. Жарко было по-летнему, а все окна закрыты наглухо, точно кошелек старой девы. Порой мы заговаривали насчет того, чтобы проветрить, но ни одна из нас не хотела открывать Скунсу путь в дом, так что мы поговорили об этом, усмехнулись и забыли.
Когда я пошла к Терри с угощением, мама и Джинкс улеглись отдохнуть в гостиной на одеялах. Наступила моя очередь сидеть с Терри, он как раз проснулся, и его пора было кормить. Я решила воспользоваться случаем, закрыла поплотнее дверь и уселась на стул возле его кровати.
Я попыталась сунуть ему в рот размоченный хлебец, но Терри плотно сжал губы и оттолкнул от себя оловянную тарелку.
— Зачем ты позволила отрезать мне руку? — сказал он.
— Другого выхода не было. Ты валялся без сознания, тебя трепала лихорадка, а рука почернела, точно земля, и нагноилась так, что чуть не лопнула.
Он затих ненадолго, потом спросил:
— Куда вы ее дели?
— Положили в коробку, — ответила я.
— И где она теперь?
— В другой комнате, на полке.
— На полке в комнате?
— Мы боимся выходить, чтобы не нарваться на Скунса. Старуха тоже знала про него. — Я пересказала Терри все, что старуха говорила про Скунса, и подытожила: — Она померла, мы завернули ее в половик и сунули в кладовку.
— А деньги и Мэй Линн?
— Внизу по течению, под ежевичным кустом.
— Ты уверена, что с рукой альтернативы не было?
— Если это словечко означает «выбор», то нет, не было.
— Можешь показать мне ее? — попросил Терри.
— Руку?
— Да.
— Зачем тебе?
— Хочу посмотреть, в каком она была состоянии.
— Ее отрезали еще вчера, и тут жарко, — предупредила я.
— Понимаю, — ответил он.
— Ладно, — уступила я, тихонько вышла за дверь и отправилась за коробкой. Вернувшись в спальню, я снова плотно закрыла дверь, положила коробку на кровать и подняла крышку. Вонь пошла как от дохлой рыбины. Терри, сморщив нос, заглянул вовнутрь.
— Закрой ее, Сью Эллен!
Я закрыла.
— Вы правильно сделали, — признал он. — Процесс зашел слишком далеко — она была в неисцелимом состоянии.
— Иначе ты бы умер, — сказала я. — Старуха, задержавшая нас здесь, была скверная, гнилая, словно эта рука, но она знала, как ее отрезать, — правда, маме пришлось закончить работу за нее.