— Это вот и есть биохимия, — сказал он. — И всю эту штуку мне нужно постичь к экзаменам.
— А когда у тебя экзамены?
— Да еще не скоро. Сначала я еще должен окончить курсы учеников. Но никогда не мешает знать вперед.
Клиффорд положил тетради на кровать и пошел к столу, чтобы заварить чай. Я перелистал несколько страниц.
— Наверное, тебе неплохо платят?
— Пока еще не очень много. Ты же знаешь, я только ученик, то есть, иначе говоря, еще учусь. Это почти что школа, только мне за это еще платят деньги.
— И сколько же ты получаешь?
— Одиннадцать долларов в неделю. Это сейчас. Но через год я уже буду иметь четырнадцать и, кроме того, летом недельный отпуск с оплатой.
Он налил в чайник кипятку, прикрыл его и выключил плитку. Я еще раз оглядел комнату. Светло, чисто, все на месте, но уюта нет. В углу на стуле стопка журналов, у кровати на полке несколько романов карманного формата, на дверце шкафа фирменный календарь, на самом верху буфета мамина ваза. Но не было в комнате ни радио, ни удобных ламп, ни вышитых подушек. В распахнутое окно ворвался ветерок. Я выглянул наружу: в домах через улицу светились оранжевые квадраты окон.
— Год — долгий срок, — сказал я.
Клиффорд поставил на стол две чашки, достал из буфета сахарницу, жестяную банку с молоком, чайные ложки и все это аккуратно расставил на столе.
— Как жаль, что у тебя нет радио, Клиффорд.
— Я никогда не принадлежал к тем парням, которые часами готовы сидеть у радио. Ты знаешь это.
Он налил чай, поставил на место чайник и распаковал коробку с пирожными.
— Давай, Пат, — скомандовал он. — Будешь доволен.
Я откусил кусок: пирожное действительно было превосходное. В Абботсфорде у нас таких не было. Клиффорд тоже взял пирожное, съел его и принялся за чай.
— Нажми, нажми, Пат.
— И ты, одно твое.
— Ну, уж меня уволь. Не могу есть много таких вещей: честно говоря, меня тошнит. И, кроме того, я в любое время могу купить их, если захочу.
Он смотрел, как я расправляюсь с пирожными, и на его добром бледном лице играла легкая улыбка.
— Ну как?
— Потрясающе! Как они называются?
— Не помню. Кажется, как-то по-французски.
Взяв чашку, он отпил из нее глоток; я заметил, что каждый раз, когда он подносил чашку к губам, стекла его очков запотевали и ему приходилось ждать, пока они не прояснятся.
— Чем же ты думаешь теперь заняться, Пат, раз уж ты бросил школу?
— Не знаю. Может, останусь работать в Абботсфорде. Может, даже буду помогать отцу.
— А какая работа тебя интересует? Может, тебе хотелось бы выбрать что-нибудь по душе?
— Да нет, пока еще я ничего такого не придумал.