- Кто? Чего надо?
Вот этим голосом он приказывал Катюшке замолчать, когда та кричала... Александр Дмитриевич понял теперь, что значит, когда говорят "потемнело в глазах".
- Дом не продашь? - спросил хрипло, уверенный, что жадная сволочь, даже если и не собирается продавать, ценой непременно поинтересуется.
- А сколько даешь? - крикнул Григорий, продолжая махать топориком. Потом вгляделся в непрезентабельную фигуру покупателя, ухмыльнулся. И лениво пригласил: - Желаешь осмотреть, лезь сюда.
Что-что, а лазать Александр Дмитриевич, слава Богу, умел, в Афгане без этого никак. Через минуту он, вскарабкавшись по хлипкой приставной лестнице, уже стоял рядом с Гришкой, чувствуя запах спиртного и усмиряя дыхание. Потом стащил с головы шапку, глянул ублюдку прямо в ненавистное лицо:
- Узнал?
Понять, узнаёт его Григорий или просто принял за кого-то и испугался, Александр Дмитриевич не успел. В глазах того что-то заметалось, лицо напряглось. Дохнув перегаром и тут же стиснув рот, так что губы стали одной прямой чертой, замахнулся топориком. И, уже ни о чем не думая, действуя автоматически, так, как полагалось действовать в такой ситуации, Александр Дмитриевич бросился на "духа", перехватил руку с топором, дернул на себя, так что "дух", продолжая движение, проскочил мимо и оказался спиной к полковнику. И тогда Александр Дмитриевич сделал "замок" на горле противника и резко повернул его голову предплечьем, как рычагом.
Все это заняло одно мгновенье. Он скорее угадал, чем услышал, хруст. Со всхлипом обмякло, сразу став тяжелым, тело в его руках. Топор полетел вниз. Полковник отпустил тело, и оно, сорвавшись с высоты, глухо ударилось о землю.
Проверять, жив или мертв враг, Александр Дмитриевич не стал. Найдут ясно: оступился спьяну, упал, сломал шею.
Ловко, как кошка, полковник спустился, цепляясь за выступы, по противоположной стороне дома, к калитке не пошел - пробрался, осторожно ступая по траве, к забору. Впрочем, особо осторожничать было вроде ни к чему - вокруг ни души, а дождь, передохнув, сперва закапал и вдруг, точно по заказу, хлынул во всю мочь, такой плотный, что в пяти шагах ничего не разглядеть. Натянув шапку до самых глаз и подняв воротник, Александр Дмитриевич перелез через забор и уже другой дорогой вернулся в гостиницу, по пути избавившись от не пригодившейся веревки. Поначалу было задумано повесить ублюдка в уличном сортире - да чего уж... А пистолет? Что - пистолет? Тем более, именной. Никто ни в кого не стрелял и не собирался...
В гостинице он снял мокрую одежду, убрал в пакет (отвезти на дачу и сжечь с мусором) и принял горячий душ. Лег и сразу заснул. Устал за день.