— Ну уж тосты ты сумеешь поджарить! А я сделаю яичницу и открою пакет с копченым лососем, — сдержанно сказал Гидеон. В студенческие годы он частенько питался одной яичницей, когда не хватало денег до следующей стипендии.
Она подняла рыжие брови:
— Ты пожаришь яичницу?
— Ты еще сомневаешься?
— Может быть, тебе переодеться перед тем, как ты начнешь готовить?
На Гидеоне по-прежнему были белая рубашка и темные брюки от костюма.
— Во что? У меня нет даже джинсов, Джой, — объяснил он, когда она нахмурилась.
— Почему?
Гидеон пожал плечами:
— Я просто не люблю джинсы.
В темно-зеленых глазах Джой плясали веселые искорки.
— В таком случае веди нас в бой, Макдуф note 2!
Гидеон улыбнулся, радуясь тому, что Джой все-таки повеселела.
— Ты был прав. Теперь, когда я поела, чувствую себя намного лучше. — Джой откинулась на спинку стула. Они сидели у черной мраморной стойки на кухне, так как Джой настояла на том, что не следует ужинать в официозной, холодной и безликой гостиной. — Пожалуйста, не считай меня неблагодарной за то, что ранее я отказалась оставаться у тебя на ночь!
Он поджал губы:
— Ты неверно поняла мое предложение.
— Да, и сейчас я стараюсь извиниться, — спокойно сказала она.
Гидеон посмотрел на нее оценивающе и прищурился.
— Не хочется тебя останавливать, — протянул он наконец.
Джой хрипло рассмеялась:
— Разве тебе не полагается быть снисходительнее?
Взгляд Гидеона стал насмешливым.
— Я сейчас так наслаждаюсь тем, что категоричная Джой Маккинли извиняется передо мной, что даже не могу отвлечься, чтобы проявить снисхождение.
Она усмехнулась, глядя на него через стол:
— Учитывая то, как мы совсем недавно подкалывали друг друга, не верится, что теперь оба ищем компромисс… — Она умолкла и покраснела. — Я хотела сказать, что…
— Все в порядке, Джой. Я точно знаю, что ты пытаешься сказать, — устало признал Гидеон.
Целый день он действительно старался осмыслить то, что между ними происходит. Единственное объяснение их тяги друг к другу, которое ему удалось найти, стало сомнительное определение — «противоположности притягиваются».
Джой была сравнима с теплым солнышком, а он — с холодной луной. Она была откровенной и эмоциональной, а он — сдержанным и скупым на эмоции. Ее страстность и непоседливость противостояли его спокойной осторожности. Ее романтическая женственность — его жесткой формальности.
Они действительно были полной противоположностью друг друга.
Гидеон нахмурился:
— Сегодня утром мы…
— Я надеюсь, ты не собираешься оскорблять меня снова, Гидеон? — Джой посмотрела на него с опаской. — Потому что, как я помню, у нас было взаимное срывание одежды.