Тем временем король, имея намерение возродить благородный орден Круглого стола, откуда вышло множество доблестных рыцарей, чья слава распространилась по всему свету, повелел отстроить Виндзорский замок, заложенный в давние времена королем Артуром. Это строительство, как мы уже сказали, надлежало отметить турниром и празднествами. Посему Эдуард послал в Шотландию, Францию и Германию герольдов, дабы они повсюду возвещали, что каждый человек — друг или враг, лишь бы он был рыцарского звания — может приехать в Виндзор, чтобы на турнире преломить копье в честь своей дамы.
Легко понять, что предложение столь могущественного государя взволновало все рыцарство. Поэтому из Шотландии, Франции и Германии стали съезжаться представители всего дворянства Европы, самые доблестные турнирные борцы той эпохи. Отдельные из них уже сталкивались на полях сражений и хорошо знали, что обязаны с уважением относиться друг к другу, но большинство были знакомы только понаслышке и оттого еще сильнее жаждали свести знакомство на ристалище. Сразу по приезде рыцари должны были явиться к маршалам турнира и записаться либо под собственным именем, либо под избранным псевдонимом; на следующий день они получали от короля Эдуарда дары, соответствующие знатности их происхождения и занимаемому в обществе положению. Кстати, турнир должен был длиться три дня и главными бойцами (им мог бросить вызов каждый участник турнира) были назначены: в первый день сам Эдуард; во второй — Готье де Мони, который приехал из Бретани, стремясь не пропустить подобного праздника; в третий — Уильям Монтегю (король, исполнив свое обещание, посвятил его в рыцари), который впервые в жизни должен был преломить копье в турнирном поединке на глазах графини. Три главных рыцаря имели право принять вызов сражаться копьями, мечами или боевыми топорами; запрещался только кинжал.
Накануне дня святого Георгия — на этот день было намечено открытие празднеств — город Лондон проснулся от жуков труб и горнов. Рыцари, съехавшиеся из разных стран в великую столицу, должны были отправиться в палатки, которые король велел поставить для них на Виндзорской равнине, ибо нельзя было и думать о том, чтобы разместить в замке такое множество гостей. Поэтому с восьми часов утра все улицы, что вели от Лондонского замка, то есть от площади Святой Екатерины к дороге на Виндзор, были украшены коврами и усыпаны свежими ветками. По обеим сторонам улицы, в пяти или шести футах от стен домов, были протянуты канаты, убранные цветочными гирляндами, образуя своеобразные тротуары, где мог ходить народ, тогда как мостовая оставалась свободной для проезда рыцарей. Кстати, не было ни одного дерева, на котором, словно живые плоды, не висели бы люди; ни одного окна, с которого не торчали бы пирамиды голов; ни одного балкона, на который не набились бы зрители, стоявшие плотно, как колосья в поле, и, подобно колосьям, поворачивающие головы на малейший шум, возвещавший о приближении рыцарской кавалькады.