Когда Маджид Бек вошел в чайхану, Али Акбар бестолково засуетился вокруг дорогого гостя, не зная, куда деться.
— Проходите, уважаемый господин. Прошу вас.
Он низко кланялся — куда только девались его гордость и хозяйская спесь!
Усадив гостя на самое почетное место и приложив руки к груди, Али Акбар заискивающе смотрел на эффенди, готовый предупредить каждое его желание, Перед гостем появились сладости, а чай заварили в красивых, дорогих чайниках, которые подавались в особенно торжественных случаях.
Заметив Мирзу, хозяин приказал:
— Принеси халвы… Быстрее!
Мирза впервые видел хозяина таким возбужденным, суетливым. Он стремглав бросился выполнять поручение.
— Подождите!
Маджид Бек поднял руку и остановил молодого работника. Потом, повернувшись к Али Акбару, зло бросил:
— Принеси сам! Не заставляй юношу делать такую работу! Он достоин нашего уважения. Я пришел, чтобы просить его пойти со мной.
Озадаченный и ничего не понимающий Али замер.
— Ну… — повторил гость.
Наконец Али промолвил:
— Мой господин, если Мирза нужен вам, пожалуйста… Я буду весьма польщен.
Он попятился на кухню. А Маджид Бек подозвал и усадил слугу рядом с собой.
Благообразный, хорошо одетый и причесанный, с изысканными манерами, Маджид Бек оставлял впечатление интеллигентного человека. Расспросив Мирзу о делах, сделал вид, что он приятно удивлен, когда услышал о его учении в Гандже, в Баку, о знакомстве с видными мусаватистами.
— Вам нечего делать здесь, — по-турецки сказал гость. Он говорил уверенно и повелительно. — Вы поедете со мной.
— Хорошо, господин… — послушно согласился Мирза.
Они вышли из чайханы. Маджид Бек вел Мирзу прямо в махаллю Арк, где располагалась мечеть суннитов.
«Видимо, меня ждет вторая встреча… — думал Мирза. — На этот раз имам, кажется, не должен беситься».
Они молча прошли под своды мечети и направились к худжре Садретдинхана. Приветствуя гостя, муфтий встал и, шагнув навстречу, неожиданно заключил его в объятия.
— Прости, родной! В прошлый раз я обидел тебя. Принял за шпиона, подосланного русскими. Но пойми, такая осторожность нужна!
Он улыбался, был вежлив и добр. С достоинством поздоровавшись с Маджид Беком, усадил гостей.
Мирза пробормотал слова почтения и благодарности.
В этой худжре даже Маджид Бек каждым словом и жестом стремился выразить свое уважение к имаму как к святому человеку.
После вежливых вопросов о здоровье, о жизни муфтий поднял край красного исфаганского ковра, на котором он сидел, и достал листок бумаги. Многозначительно улыбаясь, двумя руками протянул его Мирзе, подчеркивая этим значимость письма в голубом конверте с парижским штампом.