— Кажется, отбились, — сказал Красавчик.
Снизу донесся стон.
— Отбились, — сказал Юрген и стал спускаться вниз.
У стены неподалеку от дверей лежал лицом вниз солдат в немецких форменных брюках и ботинках. Китель на спине был иссечен осколками и пропитан кровью. Еще один солдат лежал на боку у колонны в центре церкви. Рядом стоял на коленях Брейтгаупт и вспарывал ножом штанину. Солдат громко вскрикнул, наверное, Брейтгаупт задел рану.
Войгт, определил Юрген и перевел взгляд на солдата, лежавшего вниз лицом. Иллинг. Он подошел ближе, посмотрел на открытую Брейтгауптом рану. Похоже, осколок вырвал кусок мышцы на бедре, не задев кости.
— Ничего, Войгт, — сказал он, — все не так страшно, как кажется. В госпитале тебя быстро поставят на ноги.
Брейтгаупт сделал марлевый тампон, приложил к ране, перебинтовал поверх штанины. Юрген помог ему, держа ногу Войгта на весу. Потом они встали.
— Патроны кончились, — сказал Юрген.
Брейтгаупт козырнул в присущей только ему манере, приложив к каске не полностью раскрытую ладонь, а один лишь указательный палец, а затем чуть вскинул руку с выставленным пальцем. Возможно, это означало: понял, командир!
Спустился сверху Красавчик, скользнул, как и Юрген, взглядом по лежавшим на полу солдатам.
— Я насчитал сорок семь тел, — сказал он.
— Всего? — удивился Юрген. — Мне казалось, что в каждую атаку шло не меньше сотни.
— У страха глаза велики, — сказал Брейтгаупт.
«Die Furcht hat tausend Augen»
Это сказал Брейтгаупт.
Он взвалил Войгта на спину, как мешок с картошкой, и направился к дверям.
— Иди, герой! — сказал ему в спину Юрген.
Добродушно сказал. Он и не подумал обидеться на Брейтгаупта. А Брейтгаупт не хотел обидеть его или посмеяться над ним. Скорее, сам Юрген готов был посмеяться над собой. Надо же, привиделось: не меньше сотни! Ну, в той ситуации кому угодно бы такое привиделось. А солдат без страха не бывает. То есть бывают, конечно, Юрген встречал нескольких таких бесстрашных, у них у всех с головой было что-то не то, отмороженные они какие-то были. И ни один не дожил до конца первого же боя. Так что можно все же сказать, что живого солдата без страха — не бывает.
Юрген поделился своими мыслями с Красавчиком.
— Да я, честно говоря, тоже струхнул маленько, — сказал тот и усмехнулся: — А Брейтгаупт!.. Помнишь?
Как не помнить! На Орловской дуге, когда они еще наступали, русские предприняли контратаку. Собственно, той контратакой они их и остановили. Страшная была контратака. Брейтгаупт после этого целый час говорил. Это Брейтгаупт! А уж что он городил, даже сейчас вспоминать смешно. Они и рассмеялись.