— Примкнуть штыки! — крикнул он напоследок через плечо.
— Вы ведь не бросите меня, обер, вы ведь не бросите меня, — повторял Граматке.
— Еще как брошу, — сказал Юрген, затаскивая тело в зал.
— Вы не можете! — заверещал Граматке. — Вы вытащите меня отсюда, обер!
— Вытащу. Потом. А пока лежи и не дергайся. Если что — коси под жмурика, — Юрген, не церемонясь, швырнул Граматке к основанию стены и поспешил обратно в коридор.
Он прокатился по полу, скользя взглядом по солдатским ботинкам и сапогам. Ни одной подошвы в поле зрения не попало — уже хорошо. Поднял глаза, перечитал съежившиеся силуэты — шесть. Все на месте: Красавчик, Брейтгаупт, Фридрих, Гартнер и Дитер, весь его взвод плюс обер-лейтенант Вортенберг. Теперь бы не потерять друг друга в этой мгле. Мысль о других потерях Юрген отогнал — чур меня!
— Вортенберг! Где вы? — басовито зазвучала густая взвесь голосом Фрике. — Почему никого нет на лестнице! Надо держать лестницу, не дать русским прорваться на второй этаж! Вортенберг, в бога-душу-мать!
Если Фрике начал материться, значит, ситуация была действительно критической. На памяти Юргена такого не случалось ни разу, даже на Орловской дуге.
И вот они уже на лестнице, на самом верху. Русские пули свистят над головой, впиваясь в потолок. Русские пули выбивают искры из железной решетки, рикошетят, впиваясь в стены и пол, норовя укусить лежащих на нем солдат. Черт бы подрал всех этих архитекторов с их пристрастием к решеткам, кованым и литым, и всяким завитушкам! Сплошные гранитные перила куда как лучше и практичнее.
— Ура! — кричат русские, устремляясь вверх по лестнице.
Юрген швыряет гранату в пролет марша, выкатывается на лестничную площадку и, утвердив руки на верхней ступеньке, встречает атакующих прямой очередью. Первые опрокидываются навзничь, но следующие за ними упорно бегут вперед, стреляя на ходу. Автомат в руках Юргена дернулся в последний раз и смолк. Три секунды на смену магазина, за это время русские выпустят по нему не один десяток пуль. Но рядом уже взметнулся Фридрих и бросил вниз гранату, а Красавчик, распластавшись на лестничной площадке, ударил из автомата.
Они отбили очередную атаку и откатились в сторону, — Юрген направо, Красавчик налево. Фридрих остался лежать на лестничной площадке. Широко открытые глаза умиротворенно смотрели вверх, на разгладившемся лице играла какая-то даже улыбка, на левом кармане кителя было небольшое пятно, как алая гвоздика или кровавый Железный крест. Он перешел роковую черту без боли и мучений, он вряд ли даже успел понять, что произошло.