— Мне казалось, ты говорила, что хочешь, чтобы я прекратил розыски.
— Уже нет. Я не хочу, чтобы ты боялся.
— Благодарю тебя, Джейн.
— Чем ты займешься сейчас?
— Жду, чтобы отозвался Поттс, и мне следует снова побеседовать с Клодом Барнардом. А затем придется дождаться бала и посмотреть, не удастся ли мне чего-нибудь заметить.
До бала Барнарда оставалось два дня, и Ленокс твердо знал, чем займется там, но решил не делиться этими мыслями с леди Джейн — прекрасное, как оказалось, решение, потому что, едва она вспомнила про надвигающийся бал, как заговорила на совсем другие темы, включая возможный наряд некой леди Уэндолл, а также о шансах некой юной девицы безупречной красоты и родовитости, но бесприданницы, и о возможности, что Ленокс, предпочитающий подпирать стены, против обыкновения согласится потанцевать.
На самом деле Ленокс был обескуражен даже сильнее, чем признался леди Джейн. Расследование как будто зашло в тупик. У него практически не было доступа к подозреваемым, и практически не было причин подозревать кого-нибудь из них конкретно — если не считать осведомленности Юстеса в ботанике. Но Юстеса приходилось исключить, исходя из, без сомнения, надежных сведений, раздобытых Грэхемом.
Единственной надеждой, чувствовал Ленокс, оставался бал.
Примерно в восемь часов он сел поужинать, но не в столовой, отдав предпочтение столу в библиотеке, где он мог читать. Книгопродавец по ту сторону улицы прислал новую книгу о Перу. Памятуя, как накануне он умудрился полностью забыть про вечер Девонширов, Ленокс дважды перепроверил, что нынче никуда не приглашен, и убедился, что никуда. Едва он положил нож и вилку, как им опять овладела неусидчивость, но желания пойти погулять не возникло, что было только естественно на следующий вечер после нападения на него, но он не был и в настроении читать письма и отвечать на них. Может, все-таки настало время отправиться в Сент-Джеймский клуб, почитать газеты в гостиной, поглядеть на парк за окном или тихо побеседовать с кем-нибудь?
Однако дверной звонок прозвучал как раз, когда он встал из-за стола, чтобы подняться наверх и переодеться, и Грэхем ввел самого нежданного визитера, который, по убеждению Ленокса, никак не мог осмелиться войти в его дом — инспектора Итедера.
— Мистер Ленокс, — сказал высокий инспектор с поклоном.
Свой полицейский шлем он держал под мышкой, а другой рукой машинально подкручивал ус. Казалось, он весь день провел на улицах: щеки у него багровели, а к сапогам налипла грязь со снегом, заметил Ленокс, хотя инспектор и попытался их обтереть.