— Ну, если ты действительно спала, — заметил он наконец спокойно, — мне даже страшно представить, на что ты способна, когда бодрствуешь…
Зеленые глаза Пенни загорелись:
— То есть ты хочешь сказать, что я хороша в постели?
Теперь настала очередь Эрика не верить своим ушам:
— Хороша? Нет, ты просто фантастически хороша! Мечта любого мужчины!
— В самом деле?!
— Конечно, — ни минуты не сомневаясь, ответил он и, чтобы побудить ее сделать еще один шаг ему навстречу, скромно улыбаясь, добавил: — Безусловно, дорогая.
Ему понравился яркий блеск в ее глазах, который вдруг напомнил ему, что еще совсем недавно Пенни была девственницей.
Она же была девственницей! — переполошился он. Вот почему она ведет себя так странно! Боже, я совсем забыл и не придал значения тому, что она сейчас чувствует… Какой же я болван! Я такого наговорил…
— С тобой все в порядке, Пенни? Я имею в виду… Надеюсь, я не сделал тебе очень больно?
Пенни мгновенно поняла, что он имеет в виду, и глаза ее наполнились слезами благодарности за столь трогательную заботу. Не зная, как еще можно выразить Эрику свою любовь, она подошла, быстро поцеловала его в губы и замерла, прижавшись к нему.
— Не плачь, пожалуйста. Я не хотел тебя расстроить. Честно, — добавил он, обнимая ее за талию.
— Ну, что ты! Я совсем не расстроена, даже наоборот. Я хочу сообщить тебе одну очень важную вещь.
— Какую же?
Пенни спрятала раскрасневшееся лицо у него на груди, поэтому ее голос звучал глухо, когда она ответила:
— Я плачу не потому, что мне больно и грустно сейчас, а потому, что ты завоевал мое сердце.
Честно говоря, ее слова оказались для Эрика полной неожиданностью: что такого особенного он сказал или сделал, чтобы она влюбилась в него? А Пенни тем временем продолжала говорить:
— Ты проявил такую нежность, такую чуткость ко мне. В общем, ты понимаешь, что я имею в виду.
Нежность? Чуткость? Я?! — Эрик не верил своим ушам. Не зная, что ответить на столь лестный отзыв в свой адрес, он просто погладил ее по голове. Ни Пенни, ни Эрик не знали, сколько времени они уже стоят на кухне вот так, прижавшись друг к другу, в полной тишине…
— А ты уверена, что совсем ничего не помнишь? — наконец осторожно поинтересовался он.
Она посмотрела на него еще влажными от слез бездонными зелеными глазами и, улыбнувшись, тихо ответила:
— Я помню все.
— Значит, ты признаешь, что не спала, когда мы занимались любовью?
— Ну, как тебе сказать. Ведь кое-что я просто не могла не почувствовать… В общем, ты меня понимаешь, — все же не сдавалась Пенни.
Да, Эрик тоже помнил, какие восхитительные ощущения он испытывал! И ему вдруг ужасно захотелось повторить все снова.