«К идеалу научного знания всегда предъявлялись требования строгой определенности, однозначности и исчерпывающей ясности. Однако научное знание всякой эпохи, стремившееся к этому идеалу, тем не менее, не достигало его. Получалось, что в любом, самом строгом научном построении всегда содержались такие элементы, обоснованность и строгость которых находились в вопиющем противоречии с требованиями идеала. И что особенно знаменательно — к такого рода элементам принадлежали зачастую самые глубокие и фундаментальные принципы данного научного построения. Наличие такого рода элементов воспринималось обычно как просто результат несовершенства знания данного периода. В соответствии с такими мнениями в истории науки неоднократно предпринимались и до сих пор предпринимаются энергичные попытки полностью устранить из науки такого рода элементы. Однако эти попытки не привели к успеху. В настоящее время можно считать доказанной несводимость знания к идеалу абсолютной строгости. К выводу о невозможности полностью изгнать даже из самой строгой науки — математики — «нестрогие» положения, после длительной и упорной борьбы, вынуждены были прийти и «логицисты».
Хотя интеллект в самой структуре эволюции двигается методом проб и ошибок, формируя, так называемую, творческую эволюцию 13, но наука в её рефлексивно – творческом энтузиазме, формируемая Духом «норовит» найти все способы модельно – статистического оформления своих категорий, в которых неопределенность вечно имеет место по Фейнману 14:
«Вот почему наука недостоверна. Как только вы скажете что-нибудь из области опыта, с которой непосредственно не соприкасались, вы сразу же лишаетесь уверенности. Но мы обязательно должны говорить о тех областях, которые мы никогда не видели, иначе от науки не будет проку.… Поэтому, если мы хотим, чтобы от науки была какая-то польза, мы должны строить догадки. Чтобы наука не превратилась в простые протоколы проделанных опытов, мы должны выдвигать законы, простирающиеся на еще не известные области. Ничего дурного тут нет, только наука оказывается из-за этого недостоверной, а если вы думали, что наука достоверна, — вы ошибались».
Ибо слово Божие живо и действенно и острее всякого меча обоюдоострого: оно проникает до разделения Души и Духа, составов и мозгов, и судит помышления и намерения сердечные. (Евр. 4,12) . И ваш Дух и душа, и тело во всей целости да сохранится без порока в пришествие Господа нашего Иисуса Христа. (1 Фес. 5, 23) . Удивительно как слова Луи Пастера (» Я молюсь во время работ в лаборатории») совпадают со словами известного мне ученого физико – химика проф. Н.И.Кобозева 15 («когда я р аботаю, я молюсь всем сердцем, словом и помышлением»). Это фактическое свидетельство особого свойства интеллекта переживать сердцем решение любой научной проблемной ситуации, где такая ситуация, как и Музыка, – являет в биении пульса и Логику (А. Ф. Лосев. Музыка как предмет логики, 1926г) и, разумеется , психологию, ведущих к синтезу решения задач познания (гносеологию).