- Продолжительность разговоров?
- По-разному. От пяти до двадцати минут.
- А где находился второй абонент?
- Там же. В здании суда или рядом. На той же улице.
- Чей телефон выходил в эфир?
- Адвоката потерпевшего Зай Виктора Иосифовича.
- Адвокат?
- Да, господин полковник.
- И, должно быть, дорогой аппарат-то…
- Нокия, последняя модель.
- Ну, что ж… Где этот Зай сегодня был?
- Приезжал в суд. Как долго там был, сказать трудно. Но… раз жалобу подавал да заявление от имени своего клиента писал - часа полтора-два он там точно потерял.
- Жаловался-то он на что?
- На приставов, мол, клиента не защитили. Охраны вооруженной своему клиенту требовал - теперь, говорит, он ценный свидетель, и государство должно его охранять! За государственный счёт! Чтобы если что - то валить Волина сразу. У клиента сильное сотрясение мозга и многочисленные переломы костей рук и ног. Да пара ребер… Ещё одной встречи с Волиным он точно не перенесет.
- А ещё говорят - в полиции жестокие люди работают… - проворчал под нос полковник. - Иосифович?
- Так точно, товарищ полковник!
- Ну, что ж… умный мужик, ценю. Заметь, старший лейтенант, ему одному по рылу не дали! Он, надо думать, свои выводы сделал из того. Прикинулся ограбленным - мол, и меня тоже обчистили. Отвел от себя подозрения в сговоре с нападавшим, молодец! Но телефон дорогой пожалел…
- И что теперь делать, господин полковник?
- Закажи распечатку звонков, если он куда-то домой звонил, я его этим материалом припру к стенке. ("И будет ещё один "обязанный" адвокат", - мелькнула в голове полковника мысль).
- Ясно, господин полковник, завтра же и напишу рапорт.
- Всё? Ничего больше нет?
- Нет. Разрешите идти?
- Действуй…
Вот и утро наступило…
Забегали по коридорам служивые люди, ожила и проснулась кривосудная механика. Я не хочу сказать, что вся наша судебная система прогнила окончательно - это не так. Есть и здесь честные и неподкупные судьи. Немного - но есть. Но даже один такой вон мерзюк, типа Мосейчука, перевешивает два-три десятка честных судей. Просто потому, что именно на э т о м примере и формируется отрицательное мнение о наших судах. А ведь сюда люди с последней надеждой идут… Нельзя здесь человеку с нечистой совестью работать.
Приоткрываю люк и подпираю его деревяшкой. Обвязываю свои вещи веревкой и просовываю её кончик на улицу. Не так чтобы совсем заметно, всего на пару-тройку сантиметров. Я-то знаю, что искать - отыщу.
Накинув синий халат, беру в руку ведро и пластиковый мешок. Типа - уборщик по делам идет. Они тут именно так и одеваются, так что сразу не разберут.