Вот эта последняя фраза на Тарана произвела благое впечатление. Юрке понравилось, что Семен сказал в будущем времени «не доведет». Ему самому лично казалось, что говорить надо в прошедшем «не довело до добра».
— Ну все, — резюмировал Семен, — нравоучения я заканчиваю. Тем более что основной срыв произошел не по вашей вине. Сейчас главная задача — благополучно отправить вас из столицы. Потому что вы за полсуток пребывания в столице сумели насолить нескольким группировкам, причем еще и свидетелей оставили, которые вас в лицо узнают. Конечно, не скрою, что для нас гораздо проще, если б вас не было вовсе. Понимаете? Но перед Генрихом я несу за вас ответственность, и мне не хотелось бы портить с ним отношения. Поэтому сейчас вы поедете со мной. Отдохнете, подкормитесь немного, а вечером мои ребята отвезут вас на вокзал. Часа в четыре утра приедете в родной город, на вокзале вас встретят свои. С момента вашей посадки в поезд мой патронаж заканчивается. В пути все будет зависеть только от вас, а после того, как встретитесь с Генрихом, — от него.
Таран все это дело воспринял без энтузиазма, но и без паники. Разговор с Генрихом, наверно, предстоял неприятный, но все это гораздо лучше, чем оставаться здесь. Тем не менее Юрка все же задал один вопрос, который не мог не задать:
— А что с девчонкой будет? С Лизкой, которую я в машине оставил?
— Не беспокойтесь. О ней позаботятся.
Что-то неуловимое в интонации Семена подсказало Юрке, что забота эта будет не шибко гуманного свойства. А заодно вызвало целую цепь тревожных умозаключений.
Да, несчастная Лизка никому не нужна живой. Ни тем, кто собирался оприходовать ее квартиру и потерял на этом братка, ни дружкам тех, кого она постреляла на даче. И скорее всего Семен, пристроив Тарана на отдых, распорядится, чтоб за ней приехали туда, во двор, где она будет еще пару часов дожидаться Тарана, и тихо убрали. Это мероприятие обрежет один хвостик, ведущий к Тарану. Но есть и другой — Полина. Если те, кому служили убитые Лизкой на даче, прибудут туда, допустим, уже сегодня или завтра, то быстро догадаются, чьи каблучки могли оставить отпечатки на снегу. Потому что Полина там была своей, раз спала с тамошним мужиком… Но до Полины могут добраться и те, от кого она убегала в районе «Войковской». И обе эти конторы могут узнать от нее об участии в этих делах Тарана. А она, между прочим, знает, из какого города Таран приехал в Москву. Тут уж совсем недалеко и до «мамонтов»… Ясно, что оставлять Полину в живых для Семена, если он действительно не хочет подставить Генриха, никак не приемлемо. То есть подслеповатая овца обречена.