предупредила она себя. Помни, что та пришла сюда по его требованию, во всяком случае, она не из тех девиц, что слишком широко раздвигали ноги, а теперь удивляются, что парни не выказывают желания жениться. Эту Торин присмотрел для себя, о ней он думает, когда его старая корова-жена засыпает и он может вдоволь плодоить себя. Это девица Торина, а на его стороне и закон, и сила. Более того, то, что лежит в ящике из железного дерева, принадлежит человеку Торина, а если Джонас узнает, что она заглянула в ящик… что она воспользовалась ма… Нет, пока опасаться ей нечего. Тем более что ящик находится у нее, не так ли?
Она зажала ящик под мышкой, свободной рукой подобрала юбки и побежала по тропе к хижине. Она еще могла бегать, если возникала такая необходимость, хотя мало кто в это верил.
Масти не отставал он нее ни на шаг, подняв хвост трубой. А лишние лапы болтались из стороны в сторону.
Глава вторая. ПРОВЕРКА НА ЦЕЛОМУДРИЕ
1
Риа, влетев в хижину, сразу направилась в чулан-спальню и остановилась на пороге, приглаживая растрепавшиеся волосы. Снаружи сучка видеть ее не могла: она перестала бы петь или хотя бы запнулась. Это, конечно, хорошо, но проклятый тайник закрылся, а вот это плохо. Открыть его вновь времени у нее не было. Риа подскочила к кровати, опустилась на колени, затолкала ящик в подкроватную темноту.
Да, сойдет и так. До ухода Сюзи вполне сойдет. Улыбаясь правой стороной рта (левую давно парализовало), Риа вернулась в большую комнату, чтобы встретить новую гостью.
2
За ее спиной крышка ящика приподнялась. На дюйм, не больше, но и этого хватило, чтобы под кроватью запульсировало розовое сияние.
Сюзан Дельгадо остановилась в сорока ярдах от ведьминой хижины, пот холодил ей подмышки и шею. Видела ли она старуху (несомненно, ту самую, к которой пришла), бегущую к хижине с вершины холма? Похоже, что видела.
Не прекращай петь. Если старая дама так торопится, значит, она не хочет, чтобы ее видели. Если ты замолчишь, она поймет, что ты увидела лишнее. На мгновение Сюзан подумала, что все равно придется замолчать: память не желала подсказывать ей следующий куплет песни, которую она пела с самого детства. Но потом сжалилась, и девушка продолжила (не только песню, но и путь):
Все тревоги позабыты, Да, тревоги скрылись вдаль.
И любовь моя пропала, И на сердце лишь печаль.
Возможно, неудачная песня для такой ночи, но ее сердце жило своей, отдельной жизнью, не обращая особого внимания на то, о чем думала или чего хотела ее голова. Как всегда. Ее пугала лунная ночь, когда, говорят, вервольфы выходят на охоту, ее пугала миссия, с которой ее послали, ее пугало то, к чему все это могло привести. Однако, когда она миновала Хэмбри и вышла на Великий Тракт, сердце ее захотело пробежаться, и она побежала под Целующейся Луной, задрав юбки выше колен. Поскакала, как пони, а ее тень мчалась следом. Бежала она с милю, а то и больше, пока не заболели все мышцы, а воздух не стал вливаться в легкие как горячая жидкость. И добравшись до уходящего в гору проселка, что вел к хижине, она запела. Потому что того захотело ее сердце. Сюзан решила, что идея не так уж плоха. Уж по меньшей мере пение отгоняло ее страхи. Пусть маленькая, но польза.