«Подлец, какой подлец! – Ольга стукнула кулаком в стену. – И Люська тоже стерва порядочная, ведь знала же, что у нас с Валерием скоро свадьба!»
Ольга была в таком возбуждении, что даже не вспомнила о том, как в свое время сама поступила со своей лучшей подругой.
Ярость накатила стремительной волной. В голове как будто перекатывались чугунные шары, глаза застлало пеленой. Ольга топнула ногой и понеслась в кабинет отца. Торопясь и ломая ногти, она двигала ящики письменного стола.
– Где же он, где… – бормотала она трясущимися губами.
Один ящик был заперт. Ольга издала торжествующий вопль и смоталась на кухню за топориком для мяса. В волнении она влезла босой ногой в томатный соус и не заметила, что оставляет теперь по всей квартире кроваво-красные следы.
Она просунула лезвие топора в щель и сильно нажала. Замок кракнул, и в выскочившем ящике Ольга увидела пистолет. Она взяла его в руки и мгновенно успокоилась, ощутив холод металла.
Вот так вот. Теперь все узнают, что с ней нельзя безнаказанно шутить. Это Танька-дура все стерпела. Она не Танька. Жаль, что Валерочка этого не понял. Ну ничего, она сумеет ему объяснить…
Проходя мимо зеркала в прихожей, Ольга бросила туда взгляд и остановилась. Нельзя появляться в «Золотой метели» в таком виде, ее и на порог не пустят, уж она-то знает, какая там охрана!
Ольга с сожалением выпустила из рук пистолет и занялась своим внешним видом. Расчесала волосы, надела то самое платье, что было на ней в вечер убийства отца, кое-как подвела глаза и накрасила губы.
Ольга не помнила, как добралась до клуба. Кажется, поймала машину, но она не была в этом уверена, во всяком случае, этот кусок времени совершенно не задержался в ее сознании. Мелькнул какой-то блеклый человек в дешевой кожаной куртке, мелькнул и исчез.
Она осознала себя уже в клубе – среди грохота музыки, мерцания световых пятен, гула голосов, среди бесчисленных лиц – говорящих, жующих, смеющихся…
Смеющихся!
Ей казалось, что все эти бесчисленные лица смеются над ней – глупой, доверчивой, простодушной…
Ну ничего, недолго им осталось смеяться! Она заставит, заставит их считаться с собой, как заставляла мать, прислугу, как заставляла всех своих близких…
Ольга шла сквозь толпу, и толпа расступалась перед ней, как весенний лед перед ледоколом, и улыбки окружающих словно выцветали при ее приближении.
Она видела вокруг эти бесчисленные лица – и все они сливались в одно, в единственное лицо, в то лицо, которое она… любила? Ольга считала, что это слово выдумали нищие идиоты, чтобы с его помощью решать свои жизненные проблемы. Для таких, как она – богатых, умных, решительных, любовь – пустой звук, они просто получают все, что хотят. Все и всех.