Артиллерист с беспокойством шевельнулся в кресле, которое сдавленно закряхтело, будучи не в силах больше стонать.
– Володь, а Володь, – многозначительно промолвил Балабуха.
– Что? – спросил Гиацинтов.
Антон Григорьевич кашлянул и дернул себя за ус.
– Видишь вон того бурбона[17]?
– Офицера-то? – сощурился Владимир.
– Ну да. – Балабуха оглянулся и понизил голос. – Сдается мне, я его где-то прежде видел.
Владимир невольно насторожился. И точно, в неизвестном офицере явно проскальзывало что-то знакомое… чрезвычайно знакомое…
– Ого! – встрял Добраницкий. – А, между прочим, я его тоже знаю!
– Знаешь? – в один голос вскричали друзья. – И кто же это такой?
– Понятия не имею, – бесхитростно признался Август. – Но где-то я его точно встречал!
– Да, какая-то знакомая личность, – проговорил Владимир, чувствуя в душе беспокойство, которое усиливалось с каждым мгновением.
Балабуха недовольно хмурил брови. Незнакомый офицер обернулся, заметил, что они его разглядывают, и насупился.
– Хоть убей, не могу вспомнить, – наконец признался артиллерист. – А между тем морда такая знакомая… Наглая!
– Ага, – подтвердил Добраницкий. – Очень похож на нашего кучера, кстати.
– На какого кучера? – оторопел Владимир.
– Да на этого… на Степана Козырева. Так, кажется, его звали?
– Да нет, – убежденно промолвил Балабуха, – это не может быть наш кучер!
Гиацинтов меж тем пристальней всмотрелся в незнакомого офицера.
– Ей-богу, – решительно сказал он, – это кучер!
– Да не может быть! – вскинулся Балабуха. – С каких это пор кучера носят мундиры и сидят в приемной у военного министра?
– А ты убери усы, – посоветовал Владимир, – и прибавь бороду и всклокоченные волосы. Вылитый кучер!
– Ну… – недовольно пробурчал гигант. – Ну, может быть, похож… Черт побери! Но если он кучер, что он тут делает? Нет, братцы, тут что-то не так!
– Точно наш кучер, – настаивал Август. – Ей-богу! У меня глаз наметанный. Когда играешь в карты, без этого никак!
Не утерпев, Балабуха вскочил с места, подошел к офицеру вплотную и стал без всякого стеснения его разглядывать.
– Прошу прощения, сударь, – холодно промолвил незнакомец. – Мне кажется, вы напрашиваетесь на ссору!
Услышав этот надменный голос, Добраницкий и Гиацинтов недоуменно переглянулись.
– Нет, это не кучер… – с сожалением промолвил Владимир, качая головой. – У того голос был совсем другой!
– А вот мы сейчас проверим, – шепотом ответил Август и внезапно гаркнул что есть мочи, подражая тону артиллериста: – Степашка, прохвост! Что ж ты лошадям опять гнилой овес насыпал, а? Смотри у меня!
Балабуха аж подскочил на месте от неожиданности, а офицер вздрогнул и втянул голову в плечи. И вот этот жест его и выдал.