– Потомственный шляхтич, – гордо объявил Добраницкий, выпятив грудь. – Если хочешь знать, родись я на год раньше, я бы вообще был сейчас графом. Но мой старший брат, чтоб ему жить долго и счастливо…
– Твою родню мы обсудим как-нибудь в другой раз, ладно? Пока скажи вот что: ты будешь моим секундантом?
– Где?
– На дуэли с этим гусаром. – И Владимир кивнул на подбоченившегося Ферзена.
– Ой, – несмело сказал Добраницкий. – Дуэль – это же… Вы что же, будете убивать друг друга?
– Вроде того, – подтвердил Владимир.
– До смерти? – жалобно спросил Август.
– А это уж как получится, – прогудел Балабуха. – И вообще, это смешно! Какой из тебя секундант, Август?
– Попрошу не задевать мою честь неуместными замечаниями! – вспыхнул поляк. – Не бойся, Владимир Сергеич, я с тобой. Можешь на меня положиться, я все сделаю как надо.
– Вот и прекрасно, – отозвался Владимир. – Значит, решено.
Балабуха надулся и уставился в тарелку. К офицерам подошел полковник со шрамом.
– Позвольте представиться, полковник Людвиг Моргенштерн, – сказал он и чрезвычайно внимательно посмотрел на Владимира. – А вы, милостивый государь…
Гиацинтов назвал себя и своего секунданта.
– Вы задели господина Ферзена, – объявил полковник. – Поскольку он является оскорбленной стороной, то выбор оружия принадлежит ему. Напоминаю обеим сторонам, что, согласно правилам, с этого мгновения противники не имеют права общаться друг с другом иначе, как через посредство секундантов. – И он выдержал многозначительную паузу, словно ожидал услышать возражения, но никто не проронил в ответ ни слова. Август как ни в чем не бывало довершал истребление гусиной ножки, а Владимир хмуро смотрел куда-то мимо тарелки.
Балабуха толкнул плечом Добраницкого.
– Ну что, секундант? Иди договаривайся об условиях дуэли.
– Каких еще условиях? – испугался Август.
– Кто доставит оружие и прочее, – просипел артиллерист и сделал страшные глаза. – Ну!
С явной неохотой Добраницкий поднялся с места и вместе с Моргенштерном отошел в угол зала. Двое мужчин о чем-то заговорили вполголоса. Впрочем, говорил в основном полковник, Август же только кивал, со всем соглашаясь. Через несколько минут Добраницкий вернулся.
– Он предложил стреляться на пистолетах, – объявил поляк. – Барьеры на двенадцати шагах, оружие доставит он.
– И ты согласился? – вскипел Балабуха. – Владимир же плохо стреляет! Этот гусь гусарский уложит его, как малую пташку! Эх!
– Мне что, отменять наши договоренности? – несмело спросил Август.
– Нет, – коротко ответил Владимир. – Скажи ему, встречаемся через полчаса позади дома.