– Что-то вы очень молчаливы, – поддразнила своего кавалера Антуанетта. – Что такое, неужели вы меня боитесь?
– Нет, – серьезно ответил Владимир, – просто я вспомнил, как видел вас прежде… Во сне.
Должно быть, тон его вышел даже чересчур серьезным, потому что Антуанетта сбилась с такта и недоверчиво взглянула на него. Тогда Владимир, смущаясь, рассказал ей про происшествие в замке. Сам он, как и остальные, склонен был считать, что все это ему приснилось.
– Ах, – воскликнула Антуанетта, – та женщина, которую вы видели, – это моя прабабушка! Я знаю, что про ее замок ходят разные странные слухи. Во всяком случае, никто никогда не отваживался заглянуть туда после заката.
– Значит, вы верите в привидения? – спросил Владимир, в котором взыграл практический дух.
– Конечно, – убежденно сказала его собеседница. – Про них столько говорят и пишут – было бы очень досадно, если бы на самом деле ничего такого не оказалось!
Танец закончился. Владимир предложил Антуанетте руку, чтобы проводить ее до места.
– А с кем вы пришли на бал? – спросил он.
– С моей тетушкой Евлалией, – ответила Антуанетта, обмахиваясь веером. – Правда, она почувствовала себя неважно и должна была уехать домой.
К ним подошел Балабуха. Владимир обратил внимание на то, что гигант отчего-то залился румянцем. Артиллерист выразительно кашлянул и отвесил красавице поклон. Пришлось Владимиру представить свою новую знакомую.
– Мадемуазель танцует? – спросил Балабуха, подкрутив ус.
И, не успела Антуанетта ответить, пригласил ее на следующий танец. Улыбнувшись, она дала согласие.
Кипя от возмущения, Владимир пристроился в углу залы и мрачно наблюдал за танцующими. Утешало его лишь одно – что огромный артиллерист двигался как медведь и вообще ему было далеко до него, Гиацинтова. Однако, несмотря на это, Антуанетте, по-видимому, было весело с Балабухой. По крайней мере, она несколько раз засмеялась в ответ на его слова, и этот смех как ножом резанул по сердцу бедного Владимира. Он то краснел, то бледнел и никак не мог дождаться окончания этого невыносимого танца.
– Что такое, что такое? – просипел над его ухом (а вернее было бы сказать, под ухом) чей-то знакомый голос. Повернувшись, офицер увидел возле себя маленького Добраницкого. – Однако, – не унимался Август, – какая красавица! Ты случайно не знаешь, с кем это наш Балабуха танцует? Я бы тоже был не прочь пригласить ее на танец!
– Оставь, – сердито сказал Владимир. – Следующий танец – мой!
Однако на следующий танец Антуанетту увлек сам хозяин бала, седовласый, изысканный и подагрический фон Гринвальд. Трое друзей стояли у стены и вполголоса обсуждали вслух каждое его па. Странным образом все сошлись на том, что саксонцу, очевидно, нравится выставлять себя на посмешище, танцуя с такой молоденькой девушкой; что он не знает ни единого танцевального движения, что у него не сгибаются ноги, и вообще по всем законам природы он должен был преставиться уже лет десять назад. Порядка ради отметим, что «Всеобщая венская газета», которая на следующий день поместила отчет об этом бале, сообщала, что фон Гринвальд танцевал «безупречно, как всегда» и что на таких людей, как он, возраст ничуть не оказывает влияния.