— Что это ты? Что так пытливо изучают твои глаза?
— Напоминаю: Губернаторов, убитый член Госдумы, чье место занял Новгородский.
— Ну... и?..
— Киллера взяли почти сразу. Редкое везение. За обещанное сотрудничество со следствием ему оформили явку с повинной.
— Он сотрудничал?
— Да. Но следователь Миронов унес домой почти готовое к передаче в суд дело. И аллее капут. Ты же слышал.
— А киллер?
— А киллера перевели в другую камеру, где он повесился на рубашке.
— Нормально. Темная история. Так, может, рванем к Моисееву? Вдруг старикан что-нибудь знает? Может, Миронов с ним откровенничал по дружбе. И вообще, давно мы у него не были.
— Это верно! Хорошая мысль! Что ж, собираемся.
Турецкий поднялся, убирая бумаги в сейф, спросил:
— А что скупки, Слава? Где наши «ранее судимые Малевич и Филонов»?
— Тишина, Саня, — вздохнул Грязнов. — Глухо, как в танке.
— Але? Кто? Саша? Не может быть! А и где Слава? И тоже с вами? Не может быть! Как? Уже едете? Не может быть! А что так трещит? Трубка? Чтоб я так жил!
Турецкий, звонивший Моисееву прямо из «мерседеса» Грязнова, едва успевал вставить слово в радостную скороговорку старика.
— Что купить, Семен Семенович?
— Ничего не надо! Я вчера делал базар! Все в доме есть!
— Мы все равно в магазин заедем. Лучше скажите, чего бы вам хотелось?
— Какой магазин? Зачем эти вирванные годы? Вы пока туда-сюда, вы же передумаете ехать! А я так хочу вас видеть — вей з мир!
— Скоро будем!
— Как скоро?
— Через полчаса.
— Хорошо, хорошо, я пока уберу свой гармидер.
-Что?
— Ну... беспорядок. Подмету пока. Ой, Саша, вы ж за деньги говорите? Шо я вам голову морочу?!
Моисеев шмякнул трубку. Саша рассмеялся:
— Так обрадовался старикан!
Дети Семена Семеновича давно уехали в Израиль. В прошлом блестящий прокурор-криминалист, Семен Семенович Моисеев жил в одиночестве и, можно было бы сказать, в забвении, если бы не визиты Александра и Вячеслава, да еще племянника Грязнова — Дениса. Правда, навещали старика не так часто, как хотелось бы. Но всегда с большим удовольствием.
Заехав по пути за продуктами и бутылочкой коньяка, чтобы не расходовать пищевых боеприпасов «сделавшего базар» Семеныча, друзья ввалились в его дом.
— Боже ж мой, как я рад! Ну, проходите, проходите! Что ли будем выпивать на кухне или где?
— На кухне, Семен Семенович. Мы там привыкли.
— Это упрек или как? Мы можем и в комнате, их есть у меня!