Происходящее и то, что должно было последовать, не совсем совпадали с теми «что, если», какие мы с Томом обсуждали в кустах. Но что если сейчас… если я быстро сориентируюсь, если сумею воспользоваться отвращением, которое вызывал у Виктора словесный понос его матушки, если сумею вытерпеть малую толику доводов Розы, то, быть может, Виктор наконец захочет поделиться со мной тем, что наверняка знает. Быть может, живая картина жестокости тетушки Розы подвигнет его поднести мне этот дар в виде компенсации. За такой приз, возможно, имеет смысл заплатить несколькими неприятными минутами. Так что давай действуй, сказал я себе.
В прошлое воскресенье, подумалось мне, черные маски застали меня врасплох. В это воскресенье все было по-другому. Я мог сам спровоцировать нападение, что и сделал, рванувшись к калитке, у которой меня поджидала Роза, размахивая наконечником.
Быстрая и безжалостная, она дважды успела меня достать, прежде чем я схватил ее правую руку и заломил за спину. Ее лицо оказалось в паре сантиметров от моего — сухая кожа в конопушках крупным планом. От ненависти и внезапной боли она ощерилась, обнажив зубы. Джина с проклятиями вцепились мне в ухо, чтобы заставить меня отпустить сестру.
За секунду до того, как Норман Оспрей вытянул меня по спине куском шланга, я успел заметить выражение ужаса на лице Виктора. Роза вывернулась из моей хватки, оттолкнула Джину и еще раз огрела меня наконечником. Я умудрился ударом ноги уложить на какое-то время гориллу Нормана лицом в траву, но взамен Роза новым мощным ударом рассекла мне кожу на подбородке.
Хватит, подумал и. Перебор. Я обратился к моему единственному надежному оружию — пронзительному свисту. Мы с Томом договорились в кустах, что свист означает: «Быстрей ко мне!»
А что, если он не появится на свист?
Я свистнул еще раз, громче. Раздался оглушительный грохот, рев Тома, отдавшего команду собакам, и три рычащих добермана-пинчера вихрем вылетели из распахнутой кухонной двери в замкнутое пространство дворика.
В руках Том держал автомобильный насос. Оспрей попятился от него со своим бесполезным теперь куском шланга. Воскресные радости не обернулись для него одним сплошным удовольствием.
Роза, выбранная доберманами в жертвы, поджала хвост и позорно бежала с поля боя, захлопнув за собой калитку.
Джина только раз завизжала на Тома: он просто подавил ее ужасающе могучей фигурой, сведя протесты на нет. Она промолчала, даже выяснив, что он ворвался в дом, сломав запор на парадной двери. Не пыталась она и остановить сына, когда тот пробежал мимо нее со двора к парадному. Он окликнул меня — я еще не успел сойти с крыльца.