— Направо! Рота… шагом… марш!
Четко ударили в землю подошвы сапог.
— Песню запевай!
Высокий голос Горюнова из первого взвода словно взвился в безоблачное небо:
Мы выходим на рассвете,
Над Баграмом дует ветер.
Раздувая наши флаги до небес.
Только пыль встает над нами,
С нами Бог и с нами знамя,
И родной акаэмэс наперевес.
И дружный хор полусотни глоток подхватил:
Только пыль встает над нами,
С нами Бог и с нами знамя,
И родной акаэмэс наперевес.
Ничего вроде получилось. По крайней мере, полковник подошел ко мне, поблагодарил, долго говорил, что не ожидал такого уровня, а меньше чем через час, когда вертушки приняли в свои вместительные чрева гостей и взяли курс на столицу, сам полкач подошел ко мне и сказал, что мое имя будет в приказе с объявлением благодарности.
Воюешь, и никто не скажет доброго слова, будто так и надо, а стоит пройтись перед вышестоящим — и вот уже твой послужной список украшается соответствующей надписью.
— Улетели, — проговорил стоявший рядом Лобов.
— Но, как Карлсон, обещали вернуться, — дополнил я.
Вряд ли делегация задержится дольше чем на сутки, а ведь на обратном пути они обязательно заглянут еще.
Разве может быть иначе?
55
Ни о каких визитах и хождениях по гостям вечером не было речи. Столько проверяющих в паре десятков километров — да это ведь минутное дело — и начальство уже здесь.
Ученый люд, в отличие от нас, грешных, в коробках не стоял. Не Первомай, в строй штатских людей не затянешь. Однако кое-кто из людей в гражданских костюмах на ученую половину (да какую половину, там от силы — сотая часть) прошли. Партийцы ли крупного масштаба, академики — какая разница? Просто на каждого человека есть свой персональный начальник, и еще вопрос, который лучше — генерал или секретарь? С генералом, мне кажется, проще. При кажущейся дуболомности они все же придерживаются некоего заданного кодекса поведения и офицерской чести.
Академики наверняка получили полной ложкой новые ЦУ и тоже были в итоге заняты какой-нибудь писаниной или что у них там?
Мы вовсю отдувались и постигали прелести собственного положения. Даже в столовую солдаты теперь ходили под барабан, в полном соответствии с указаниями полкача. А уж дел навалили столько — под вечер хотелось лишь спать.
Тем не менее я не выдержал и после отбоя, проверив посты, украдкой направился в сторону манящего меня модуля.
Судьба все решила за меня. Окна там не горели, и не оставалось ничего другого, как вернуться к своему обиталищу. Я же не мальчик, чтобы стоять да вздыхать под окнами!
Утро подтвердило правоту моих расчетов. Проверяющие вновь всей толпой объявились в лагере, разве что теперь уже не потребовали общего построения, и через какой-то час вертушки унесли их прочь — на этот раз в сторону Врат.