Громкий доклад, кивок в ответ, отдание чести…
— Здравствуйте, товарищи солдаты и сержанты, офицеры и прапорщики!
Строй замер на секунду, набирая воздуха, и дружно рявкнул:
— Здравия желаем, товарищ генерал-полковник!
Получилось весьма неплохо, словно последние месяцы только и занимались тем, что репетировали разные приветствия.
Генерал довольно кивнул и медленно пошел вдоль строя. Так же медленно следовала за ним свита, к которой присоединился наш Николаич.
Впрочем, высокие чины явно спешили. На их уровне не стоило надолго задерживаться, а ведь хотелось взглянуть на совершенный мир, а то и прихватить какой-нибудь сувенирчик. Да и переговоры с местными властями, иначе зачем присылать трехзвездного генерала, требуют времени.
Потому гости проследовали в штаб, и лишь полковники разошлись по лагерю, проверяя, как тут устроился полк. Армейский взгляд — внимателен. Другое дело, что некоторые недочеты по молчаливому согласию сторон принято не замечать. Мы же демонстративно приступили к занятиям.
Все, как должно быть. Проверяющие проверяют, военные в поте лица своего отрабатывают упражнения, изучают обстановку, производят многочисленные хозработы, обслуживают технику. Это ведь только говорится: пехота, на самом деле в полку столько всяких боевых и вспомогательных машин, что ковыряйся с ними хоть с утра до вечера, всего не переделаешь.
Мне выпали занятия по строевой подготовке. Что ж, сам виноват. Мог бы вписать их на другой день, но кто же знал о приезде начальства именно сегодня?
Подход к начальнику, отход от него, повороты в движениях, перестроения…
Один из прибывших полковников остановился неподалеку, внимательно наблюдая за марширующими солдатиками, а потом сделал несколько шагов и встал рядом со мной.
Я привычно козырнул, получил в ответ такое же приветствие, а полковник хитровато улыбнулся и не приказал, а словно попросил:
— Еще бы общее прохождение да с песней…
Вот уж старый хрыч! Любит начальство это дело, прямо жить без него не может. Спорить с проверяющим — себе дороже. Хорошо хоть, поить не надо.
— Слушаюсь! — я направился к своим бойцам и рявкнул: — Становись!
Рота привычно выстроилась, чуть пошевелилась, выравниваясь, и застыла в ожидании приказаний.
— Ребята, нас просят пройтись, — я воспользовался тем, что полковник остался довольно далеко сзади, и даже позволил себе улыбку. Мол, не моя прихоть, но все мы в одной лодке.
Короткий шум, в котором не было особого недовольства. Хоть мы давно не занимались привычной в Союзе шагистикой, плох тот солдат, который не может прогуляться строем перед начальством.