Вся наша процессия растягивается по вездесущей пыли. Умеет начальство выбирать места для лагеря. Но зеленка — намного хуже. Тут хоть подходы просматриваются издалека.
— Признаться, я представлял ученых несколько иначе, — тихо признаюсь я. — Этакими почтенными мужами, наподобие вашего академика или вон того толстяка, и удивлен, встретив среди них такую молодую женщину.
Кольца на пальце у девушки нет, но это ровным счетом ничего не значит. Запоздало доходит мысль, что она может быть какой-нибудь лаборанткой или секретаршей.
За языком вообще приходится следить. Не секрет, что в сугубо мужском обществе, особенно в военном, господствует полная свобода речевых оборотов, и не хочется невольно ляпнуть нечто, способное оттолкнуть от меня новую знакомую.
— Я уже сдала кандидатский минимум, — улыбнулась девушка. — Вы ведь тоже не производите впечатления старика.
— Стариков среди военных нет. Только на генеральском уровне. Нас на пенсию выгоняют в сорок пять лет, — я старательно расправляю плечи, демонстрируя здоровье и силу.
Но ценится ли это среди ученых?
— Что же вы после этого делаете?
— Пишем мемуары, — по правде говоря, о пенсии не думается. До нее еще дожить надо.
Девушка улыбается. Улыбка у нее очаровательна, и на душе от нее становится непривычно тепло.
— И как вы их назовете?
— «Воспоминания носильщика», — я чуть приподнимаю чемодан.
Смех моей спутницы звучит над пустыней, и ушедший вперед академик невольно оглядывается, а затем с легкой укоризной качает головой.
— Разрешите узнать, как вас зовут. В противном случае, что я буду писать в мемуарах?
— Дарья.
— Очень приятно. Меня — Андрей.
Переобуться я не успел, и потому воздерживаюсь от попытки щелкнуть несуществующими каблуками.
Даша с интересом косится на мой погон, пытаясь определить звание, но в воинских делах она явно не сильна. Да и погоны лишены просветов и напоминают солдатские. Еще по нашу сторону Врат началось полное обезличивание, дабы враг не мог сказать, кто перед ним. Вдруг неведомый снайпер слепой и тупой, и не отличит более старшего по возрасту офицера от молоденького солдата? О моем чине говорят лишь три звездочки, только многие ли женщины с ходу скажут, что они обозначают?
— Конечно, понимаю: любопытство грех, но какой наукой вы занимаетесь? — мне в самом деле интересно, кого из ученых прислали в наши края.
— Я филолог. Буду изучать здешний язык.
По правде говоря, до сих пор понятия не имею, на каких наречиях общаются местные жители. Но кто-то же договаривался с ними, следовательно, кто-то должен знать язык аборигенов.