Птичкин посапывает в ответ. Нельзя сказать, что он фанатично предан идеалам, и все-таки его шокируют насмешки над тем, что объявлено в стране святым.
— Ладно, города-миллионеры я понимаю, — Долгушин подливает себе чай и в ожидании, пока чуть остынет, закуривает. — Но где обещанные сады кругом? Камни, пески… Где управление климатом, сплошная зелень, курорты, зоны отдыха?
Я лишь пожимаю плечами.
— Может, где-нибудь и есть. А нас просто боятся посвятить во все тонкости здешнего мироустройства.
— А полеты в космос? — продолжает Долгушин.
— Дались тебе полеты! — подает голос Колокольцев.
— Между прочим, а это что по-вашему? — я показываю на ту часть неба, на котором нет звезд. Лишь сплошная тьма.
— В самом деле, что? — Колокольцев смотрит на меня так, будто я обязан знать ответы на все вопросы.
— Не знаю, но впечатление такое, словно там какое-то гигантское искусственное сооружение.
— Опять что-то искусственное! — восклицает Бандаев. — Сколько можно?
— Сколько нужно, — я достаю очередную сигарету. — Скажем, солнечные батареи, получающие энергию прямо от солнца и затем передающие ее на землю.
Долгушину идея явно нравится. Летуны вообще чуть лучше образованы и поневоле ближе к технике, чем обычная пехота. Хотя артиллеристы, пожалуй, дадут им фору в качестве математиков.
— Кстати, почему бы не предположить, что где-то здесь находится космодром? У нас ведь тоже в районе Байконура никто не сажает садов, — вставляет Долгушин. — Тогда все эти пески да камни вполне объяснимы.
— Меня больше интересует другое, — говорит Колокольцев. — Если местные такие-сякие, то почему гоняться за бандитами должны мы? Они что, сами не в состоянии? Представьте, если бы у нас, в России, вдруг объявились бы банды из другого мира. Мы что? Просили бы помощи у братьев по разуму?
— Обленились, — степенно объясняет Лобов. — Долгая спокойная жизнь не располагает к преодолению трудностей и опасностей. А тут появились какие-то дикари, готовые отработать обещанные подачки, вот нас и подключили.
— Да вы что? — возмущается Птичкин. — Люди будущего гармоничны и всесторонне развиты. Это же… — он не находит слов о том, какие они хорошие и прекрасные, и заходит с другого конца: — У них просто давно войн никаких нет. Это же коммунизм! Царство разума и гуманизма! Всеобщий мир и процветание в масштабах всей планеты. Это у нас противостояние двух систем, армии, а тут — счастливая жизнь.
Он пытается шпарить дальше как по читаному. Благо всяких источников в училище проштудировал побольше нашего. На мой взгляд, научный коммунизм ничем не лучше научной астрологии или научного спиритизма.