Грейс проснулась от ощущения, что матрас опустился. Значит, пришел Джек. Лежа на боку, она даже не открыла глаза. Привыкнув теперь отдаваться ему ежедневно, она позволяла делать с ней все, что он хотел. Но как бы часто это ни происходило, она не смогла привыкнуть к совершенной прелести его ласк: каждый раз это было как впервые, каждое новое соитие было лучше прежнего.
Она хотела повернуться на спину, чтобы он поцеловал ее, но Джек ей не позволил. Одна рука легла на живот, другая обхватила грудь, поглаживая сосок, пока он не затвердел, после чего занялся второй грудью. Умело возбуждая ее ласками и поцелуями, он поднял ночную рубашку и сразу вошел в нее.
Грейс застонала. Эта позиция делала ее особенно чувствительной. Слегка подняв ей колено, он полностью овладел ею настолько глубоко, насколько мог, и теперь вел ее к пароксизму желания. Она уже думала, что может сойти с ума, когда ее вдруг понес стремительный поток наслаждения. Она чувствовала внутри его быстрые, глубокие толчки, пока он тоже не кончил.
Какое-то время они лежали, тяжело дыша. Потом Джек отпустил ее, лег на спину. Расслабленная, полусонная, Грейс начала погружаться в забытье и тут вспомнила, что за все время занятий любовью оба не произнесли ни слова. Может, это было неуместно, а может, потому, что слова были не нужны.
— Не волнуйся, — прошептала Мэллори, когда они стояли у входа в бальный зал Клайборн-Хауса. — Ты будешь неотразима.
— Твои бы слова да Богу в уши, — сдержанно ответила Грейс.
Скоро начнут прибывать гости, вся семья уже собралась, чтобы их встретить. Она надеялась, что у нее не отнимется язык, когда придет время приветствий.
Сегодняшний бал, устроенный Эдвардом и свекровью в ее честь, был посвящен двойному торжеству: открытию нового сезона и вводу Грейс в свет. Ей полагалось стоять вместе с Джеком в ряду принимающих, но, оглядев комнату, она увидела, что муж разговаривает с Эдвардом и Кейдом. Хотя все братья были красивы, для нее Джек был лучше всех. Он был эталоном мужской красоты в своем элегантном вечернем костюме с аккуратно причесанными волосами.
У Грейс сжалось сердце, и она отвела взгляд.
— Конечно, я права, — успокоила подругу Мэллори, возвращая ее к главной теме разговора. — Ты выглядишь прелестно в этом наряде. Мне бы тоже хотелось нарядиться в платье с таким глубоким оттенком зеленого. Но пока мы с Майклом не женаты, придется терпеть все те же скучные белые или пастельные тона.
Улыбка девушки сразу исчезла, и печаль затуманила ее прекрасные аквамариновые глаза.
— Твой жених скоро вернется, — утешила ее Грейс. — Я уверена, он будет ежедневно писать тебе.