Вот каков скрытый смысл полемики вокруг упомянутого законопроекта: деньги и информационная война - кто докажет, что средства у его конкурентов незаконные и кто кого эффектнее замажет. Польза для рядовых граждан даже от такой грязной и мелкой политической грызни всё-таки есть: как и в судебных спорах в Лондоне между двумя супер-ворами Абрамовичем и Березовским, вскрывается правда об ограблении России. И в обоих случаях национальные интересы России отбрасываются куда-то на задний план, а если и вспоминаются спорящими сторонами, то сугубо в демагогических целях. В итоге выясняется, что в современной России НКО зачастую играют ту же роль, что и коммерческие организации и официальные властные структуры: если и не генерируют сами финансовые средства, то служат механизмом их «освоения» и перераспределения.
Уже выступившие в ходе этой полемики руководители различных фондов и прочих НКО предстают как обиженная сторона: нас, мол, в продажные шкуры записывают, а мы на самом деле занимаемся благотворительностью, творим благо. Надо ли нам мешать, скажем, помогать больным детям? Такие возражения выглядят резонными.
О существовании каких бы то ни было организаций в России на чужие деньги (порой в ходе полемики вокруг законопроекта разговор пытались перевести только об организациях, занимающихся политической деятельностью) настолько важен, что в нём надо разобраться тщательнее – по крайней мере в двух моментах.
Во-первых, ни благородное название НКО (чаще всего это фонды), ни чин-чинарём хорошо написанный и отредактированный устав, должным образом зарегистрированный в Минюсте РФ, не дают гарантии их добросовестной, полезной для России деятельности. Ещё Остап Бендер знал разницу между заявленной и реальной деятельностью той или иной организации. Создавая мошеннический «Союз меча и орала» под боевыми лозунгами, он успокаивал собравшихся на тайную сходку антисоветчиков – нэпманов (теперь их именуют «эффективными собственниками») и прочих поклонников старых, дореволюционных порядков – речами о заботе о детях, о необходимости помочь беспризорным, этим «цветам на асфальте». Нет никаких сомнений в том, что во многих случаях провозглашаемые цели многих НКО и их «гуманитарные» вывески при внимательном рассмотрении окажутся не совпадающими с действительностью.
Во-вторых, противники законопроекта утверждают, что сами деньгодарители желают прозрачности всего процесса получения распределения средств. Это требование «прозрачности» имеет два аспекта. С одной стороны, тем самым даётся широкая реклама этим зарубежным фондам, государствам, где они расположены, той общественно-политической системе, в рамках которой они действуют. А с другой стороны, насаждается массовое убеждение в том, что Россия – страна никчёмная, не способная справиться со своими проблемами собственными силами и существовать без милостыни зарубежных благотворителей. Кто эти благотворители, далеко не всегда ясно: мера прозрачности вопроса ограничена непосредственными передатчиками средств, фондами, а кто стоит за их спиной, неизвестно. Оппозиции в Ливии помогали всякие благотворительные фонды (так происходит сейчас и в Сирии), а задним числом оказывалось, что это были разные учреждения США и НАТО, их спецслужбы (кстати, ни в одной из «оранжевых революций» без этого не обошлось – правда, в разных вариантах).