На Данилова посмотрела извиняющимся взглядом — работа, сам понимаешь. Данилов все понимал, поэтому поспешил на кухню варить кофе и делать бутерброды с ветчиной и салатом. В жизни Елены выдался редкий период, не охваченный никакой диетой, а бутерброд с ветчиной, по мнению Данилова, поднимал настроение больше, чем половинка грейпфрута или горсточка пророщенных зерен пшеницы или еще какого-нибудь овса.
С проращиванием зерен дома была отдельная история, достойная внимания любого выдающегося юмориста современности. Начиналось все с приобретения подходящих полезных зерен, достойных проращивания и последующего поедания. На взгляд Данилова, заморачиваться здесь было незачем — зерно оно и есть зерно, но Елена считала иначе. Она могла убить чуть ли не весь выходной день на покупку именно тех зерен, которые ей были нужны. Разумеется, находились эти чудо-зерна не сразу и не рядом с домом, а на другом конце Москвы. Однажды Данилов, не без ехидства, поинтересовался, почему бы не купить сразу мешок «этого овса», и узнал, что, во-первых, в домашних условиях без должной вентиляции и соблюдения нужного температурного режима зерна быстро утрачивают свою полезность, а во-вторых, овес нужен только в ближайшие три недели, причем с медом. Мед тоже покупался не просто так, а у одной доверенной и проверенной тетки на Даниловском рынке.
Сам процесс проращивания был тоже непрост. Зерна заворачивались во влажную марлю, один конец которой опускался в чашку с водой, и отправлялись на батарею отопления, откуда их так легко было случайно сбить. Зерна надо было ворошить утром и вечером, обеспечивая равномерность процессов увлажнения-прорастания, а заодно и просматривать, не начало ли какое несознательное зернышко гнить вместо того, чтобы пустить росток.
— Легче вырастить ребенка, чем прорастить кучку зерна, — пошутил однажды Данилов и едва успел увернуться от карающего подзатыльника.
Готовые зерна Елена ела с деланым энтузиазмом — полезно ведь, но все, что она думает об их вкусе, было написано на ее лице. Даже глаза тускнели, из зеленых становясь серыми. Данилов однажды украдкой попробовал проросшую пшеницу и нашел ее несъедобной даже в компании с медом.
Данилову как мужу, человеку взрослому и независимому, ростки не предлагались, но вот Никите, организм которого отчаянно нуждался в микроэлементах, витаминах, а иногда, как утверждала мать, и в хорошей порке, приходилось несладко. Во время каждой эпопеи с проращиванием Елена настойчиво уговаривала сына съедать поутру «маленькую ложечку» пророщенных зерен с медом. Пару раз, к вящей радости хохочущего Данилова, она бегала за Никитой с этой самой маленькой ложечкой в руке. Картина была та еще, Данилов всякий раз жалел, что под рукой не оказалось фотоаппарата. В результате «маленькую ложечку» ростков с медом приходилось съедать Елене, не пропадать же такому ценному добру.