— Ты Бестужева-Рюмина знаешь? Что о нем полагаешь?
— Он в тайном обществе, ваше превосходительство, не замешан. Но вот с Долгоруким и Муравьевым-Апостолом в дружеской связи и на короткой ноге. Направленность мысли опасная и республикой постоянно интересуется, а также любит рассуждать в нервическом тоне о газетных сообщениях. Не удивлюсь, если вскоре обнаружу, что кое-где И состоит. Любит повторять втихомолку: «Ах, лучше смерть, чем жить рабами, вот клятва каждого из нас!» С солдатами ласков без всякой меры. Знаменитых ученых воспитанник: Сен-Жермена, Зоненберга, Шрамма, Ринардиона, Мерзлякова, Цветаева, Чумакова и Каменецкого. Уроки их хорошо усвоил, да не впрок ни себе, ни другим. Круче надо, ваше превосходительство, брать, и с первого шума!
— Но два батальона сегодня отправлены в финляндские крепости Свеаборг и Кексгольм. Куда уж круче!
— Поздненько, ваше превосходительство. Был бы корпусным Алексей Андреевич, он бы накануне отправил. Вот для чего тайный надзор нужен. И не просто за офицерами.
— Ты меня взялся учить? — засмеялся Бенкендорф.
— Отнюдь, ваше превосходительство. Я хотел вас предостеречь, ибо без вины будете виноватым и за снисходительность пострадаете. Доброта до добра не доведет.
— Это ты верно заметил. И вообще: как ловко ты формулируешь!
— Я не только формулирую, но и тщательно собираю основательные сведения. Собранные воедино, они представляют яркую картину тайного заговора против правительства и лично против государя.
— Значит, ты считаешь, что семеновцев кто-то науськивает?
— Не только я подобное утверждаю. Невозможно, чтобы несколько сотен людей действовали согласно без особенного руководства. Ведь речь идет о солдатах, привыкших к повиновению.
Ошибка австрийского Макиавелли
Позднее Бенкендорф узнал, что генерал-адъютант Закревский сообщал патрону князю Волконскому и через него императору Александру о тревожном состоянии петербургского гарнизона. Его донесения резко противоречили успокоительным депешам Васильчикова и самого Бенкендорфа. По сути, Закревский заронил в душу государя сомнение. Несколько лет состоя в должности дежурного генерала при Главном штабе, он хорошо знал, что происходит в войсках. Не может быть, чтобы солдаты без чьей-либо подсказки отважились принести претензию. Никогда ничего похожего в русской армии не случалось. А когда случался грех, то за спиной смутьяна обязательно маячила фигура прапорщика или поручика, наделенного амбициями сверх всякой меры. Они, эти либералы, действовали исподтишка. Неодобрительно относился Закревский и к роли Васильчикова. Нельзя было передоверять разбор возникшего дела Бенкендорфу и великому князю Михаилу, которые действовали с оглядкой на корпусного.