— Дорогой?
Он поднял глаза.
— Я не могу пошевелить рукой.
Сохраняя спокойствие, Дебора подождала, пока он спустится, и начала
ощупывать его локоть.
Мальчик вскрикнул.
— Вывих, — сказала она, обеспокоившись.
61
— Снова? — Его глаза, казавшиеся огромными за стеклами очков, блестели от
слез. — Почему это постоянно со мной происходит?
— Потому что у тебя гибкие суставы. В большинстве случаев это даже хорошо.
— Только не вправляй, — скомандовал Дилан. — Больно.
— Лишь на долю секунды. Ну же, давай.
Дебора посмотрела на брата Кельвина МакКенны. Она не знала, как сказать ему,
чтобы он ушел, поэтому просто отвела Дилана в кухню, усадила на стул и ловко вправила
локоть на место. Мальчик вскрикнул, а потом хныкал, пока боль утихала. Согнувшись над
ним, Дебора прижимала к себе его голову, чтобы он успокоился. Затем обхватила его лицо
ладонями и поцеловала в лоб.
— Лучше?
Он обиженно проворчал:
— Я бы терпел, если бы это папа ждал в прихожей. Он когда-нибудь к нам
приедет?
— Приедет. Ты увидишься с ним на следующих выходных.
— Только у него. Потому что там щенки. Но я хочу, чтобы он был здесь.
С тех пор как две недели назад у золотого ретривера Ребекки родились щенки,
Дилан только о них и говорил, и его последняя фраза означала, что ему очень больно.
Дебора не знала, что ответить.
Дилан соскользнул со стула и пошел в комнату мимо Тома МакКенны, который
наблюдал, стоя в дверях кухни.
— Это, должно быть, больно, — заметил гость, когда мальчик ушел.
«Больно ему? Или мне?» — хотела спросить Дебора. Ей стало не по себе.
Неожиданно она опустилась на пол и свесила голову между коленей.
— С вами все в порядке? — прозвучало издалека.
Спустя минуту, когда угроза обморока миновала, Дебора выпрямилась.
— Вы очень побледнели, — сказал Том.
— По крайней мере, я все еще сижу. Я часто падаю в обморок.
— У врачей не бывает обмороков.
— А у мам бывают. Со мной это случается, когда моим детям больно. — Она
потерла затылок и медленно сделала глубокий вдох. — Паника не поможет, — громко
сказала Дебора. Это было своего рода заклинание. — С Диланом уже все хорошо.
— Ему не нужно приложить к локтю лед?
— Нет.
— Похоже, он ранимый ребенок.
— Да, это так.
— Плохое зрение?
— У него всегда была сильная дальнозоркость. В семь лет развилась решетчатая
дистрофия правого глаза. Это когда на задней стенке роговицы появляются линейные
помутнения. Они становятся шире, соединяются между собой, и в итоге глаз видит все
очень расплывчато. С дистрофией ничего нельзя поделать, пока Дилан не станет достаточно взрослым для