Лоренцо потянулся к сумке.
— Подождите! — внезапно вскричала Вивиан.
— Да? — Он обернулся уже от двери.
— А где вы будете спать?
— В машине.
— А вдруг ночью вам станет плохо?
Он бросил на нее невозмутимый взгляд.
— Не волнуйтесь, этого не случится.
— Ну а вдруг! — Девушка всерьез боялась, что дневная прогулка могла оказаться слишком утомительной для Лоренцо. — Я глаз не сомкну, думая, как вы там один-одинешенек!..
Лоренцо как бы в нерешительности поскреб подбородок. И, поддавшись на эту уловку, Вивиан снова принялась его уговаривать:
— К тому же в машине слишком тесно. Вы даже вытянуться не сможете. А вам необходим полноценный сон. Знаете что, — она явно смутилась, но переборола себя и предложила: — оставайтесь тут. В конце концов, нам уже доводилось проводить ночь в одной спальне. А если вам станет плохо, я буду рядом.
— Что ж, весьма великодушно с вашей стороны. Если вы и в самом деле уверены… — вроде бы нерешительно начал он.
— Ну, разумеется… — И она снова исчезла в ванной, давая ему возможность раздеться и лечь.
Когда Лоренцо залез под одеяло, сердце его глухо колотилось в груди. Танец разжег в нем настоящий пожар — и пожар этот никак не желал униматься. Погасить его можно было бы лишь одним средством.
Когда Вивиан наконец выскользнула из ванной, он проводил се жадным взглядом. Ни разу он еще не был так близок к тому, чтобы нарушить нерушимую клятву.
В тишине комнаты пронзительно задребезжал телефон. Проклятье! Подавив стон горького разочарования, Лоренцо потянулся к трубке.
— Слушаю, — сказал он по-итальянски.
— Лоренцо?
— Джанни! — От облегчения он чуть было не завопил во все горло. — Слава Богу! Ты где?
— В своей квартире.
Последовала пауза, потом Джанни продолжил:
— Послушай, тебе не следовало покидать виллу, пока ты окончательно не пришел в себя. — Учитывая обстоятельства, строгие нотки в голосе юноши звучали очень трогательно.
— Да, я уже и сам это понял. Не волнуйся, я уже лежу.
— Мисс Морлендер с тобой?
Лоренцо набрал в грудь побольше воздуха.
— Да.
— Мама сказала, я поспешил с выводами, решив, что ты все ей рассказал. Прости. Мне очень стыдно, что я так невежливо себя повел тогда.
— Можешь не извиняться. С самого начала было ясно, что это одно сплошное недоразумение.
— А что ты делаешь на склонах Чирчео?
— Воскрешаю воспоминания об отце. Мне давным-давно следовало свозить тебя сюда. Но после его смерти мне было слишком больно возвращаться в места, где нам было так хорошо вдвоем.
— Дядя Чезаре говорит, вы с ним были очень близки.
— Да. Ты ведь знаешь, что моя мама умерла очень рано, и с тех пор отец стал для меня всем на свете. Как же я страдал после его смерти! А потом родился ты, и я понял, что ближе тебя у меня нет никого на всем белом свете. Только теперь уже настала моя очередь опекать и заботиться… для разнообразия.