«Я должен найти Милочку!» — решил Нимиш.
Он цеплялся за воспоминания: их свидание под тамариндом, шелковистое прикосновение ее дупатты к его щеке. Он не сможет четыре дня просидеть в бунгало сложа руки, ведь глупо надеяться, что бомбейская полиция отыщет Милочку.
С главной дороги донесся шум мотора. К нему приближались накрененные фары знакомой машины. Поняв, что в следующую минуту его задавят, Нимиш успел подумать лишь об одном: «Без меня она умрет».
«Мерседес» резко затормозил.
— Нимиш! Нимиш! — Джагиндер поспешно опустил окно. — Какого хера ты делаешь посреди дороги?
— А ты сам-то что здесь делаешь? — крикнул Нимиш, напрягшись всем телом и словно приготовившись к удару.
— Я кой-чего улаживал, — ответил Джагиндер, прикрывая лицо от дождя. — Думал, что опаздываю.
— Ты уже опоздал! Я ухожу!
— Уходишь? Куда?
— Милочка так и не нашлась.
— Арэ, герой, — сказал Джагиндер, выпрыгнув из машины. — И как ты собрался ее искать, а?
Нимиш опустил голову, дабы скрыть душевные страдания.
— Ну, рассуди здраво, — Джагиндер обнял сына за плечи. — Инспектор Паскаль — один из лучших в Бомбее. А ты ничего не смыслишь в сыске.
Нимиш почувствовал издевку в словах отца, который вновь указывал на его неполноценность. «Никогда не откладывай того, что считаешь правильным». Он стряхнул с плеча отцовскую руку.
— Я ухожу! — крикнул он и ринулся прочь.
— Нимиш! — Джагиндер рванулся за сыном. — Стой! Не глупи!
Нимиш побежал быстрее. Перед ним раскрывались возможности — неведомые, головокружительные.
— Ними! — завопила Савита из аллеи. — Бэта, вернись! Вернись!
«Без меня она умрет», — вновь подумал Нимиш и с ужасом осознал, что речь шла вовсе не о Милочке, как он предполагал, а о матери. Его решимость ослабла. Он непроизвольно замедлил шаг. Джагиндер подбежал к нему сзади и схватил сильными руками.
— Отпусти! — Нимиш отбивался, молотя отца кулаком в грудь. — Отпусти меня!
Савита нагнала их, бросилась к сыну, прижала его к себе.
— Только ты меня и любишь, — прошептала она ему в шею, — только ты. — А потом холодно мужу: — Ты вернулся?
— А разве я не обещал?
— Пошли, бэта, — сказала Савита, увлекая Нимиша в аллею. Джагиндер крепко держал его за руку с другой стороны.
Нимишу больше ничего не оставалось. Сдерживая слезы стыда, он смотрел, как Джагиндер запирает ворота на цепь и бунгало сжимает их всех в своих безжалостных тисках.
В окна педиатрического отделения Бомбейской больницы хлестал ливень, убаюкивая одних детей и пугая других; первые впадали в оцепенение, вторые заходились в горьком плаче. Мизинчик металась в лихорадочном бреду. Она очнулась посреди ночи — лицо все в капельках влаги. Похоже, распахнулось зарешеченное окно рядом с ее койкой. Промозглая сырость забралась под одеяло. Мизинчик откинула его. «Сейчас же, — подумала она, — я должна уйти сейчас же».