Мизинчик верила, что есть еще выход — маленькая надежда, и вспоминала, как когда-то считала привидение сестрой — своей двоюродной. Тогда, в тесном коридоре у ванной, между ними зародилась любовь, они вместе переступили границы и побороли страх. Но тогда же Мизинчик не захотела принять бесплотное создание, испугалась правды о том, что произошло много лет назад. И призрак отдалился от нее. Теперь, после страшного исчезновения Милочки, Мизинчик была готова на все, лишь бы узнать правду.
За окном мимоза выгибалась под ветром, ветви ее скребли по черной решетке, сорванные листья залетали в палату. Небо разорвала молния, и Мизинчику померещилось, будто что-то висит на дереве, но она засомневалась: луну заслоняли тучи. Светила только лампочка, торчавшая из столба за ее койкой. Мизинчик наклонилась обуться, и тут же на нее навалилась усталость.
Ветки хлестали по окну, словно пытаясь дотянуться и схватить ее.
Мизинчик оглядела палату, убедилась, что остальные дети крепко спят, и шагнула к раскрытому окну. Она выглянула наружу и ощутила что-то до боли знакомое — темное, пугающее присутствие. Голос прошептал: «Иди ко мне». Глубокий и скрипучий, такой ни с чем не спутаешь. Решетка отвалилась, дерево поманило. «Мне нужно бежать, — сказала себе Мизинчик. — Нужно добраться до призрака, пока не поздно. А еще я должна найти Нимиша».
Она протиснулась в оконный ироем, пригляделась к темноте внизу и прыгнула.
Гулу ехал на Фолкленд-роуд, расположенную в квартале красных фонарей Каматхипура, к северу от вокзала Виктория. Он хотел найти Чинни, зная, что лишь она способна успокоить его в таком состоянии. Вдоль темной дороги выстроились ветхие деревянные здания, выкрашенные в зеленый или синий цвет и покрытые толстым слоем копоти, ржавчины и мочи. На первых этажах открытые окна были забраны решетками с замками, из этих клеток прохожих зазывали дешевые шлюхи, задирая ядовито-розовые сари и показывая голые ляжки. На верхних этажах окна были со ставнями, и над каждым висел красный китайский фонарик с приклеенным номером лицензии. Девицы соблазнительно высовывались, заплетая друг дружке в волосы жасмин. На этой улице ютились также развалюхи-гостиницы. Их хозяева продавали на парадных лестницах прохладительные напитки, а в особых комнатках на задах — нелегальный сельский самогон.
Проезжая часть была запружена такси, приблудными козами, водоносами, чаивалами, бездомными уличными проститутками, вынужденными брать койки напрокат, и предприимчивыми торговцами: один, например, продавал серенькую микстуру в пузырьке, суля посетителям борделей прилив недюжинной мужской силы.