Подобно этому часть женщин не приемлет использования определенных слов, так как чувствует, что это разрушит иллюзорный миф о женской скромности.
Но Желанная Женщина знает, что если она намерена стать по-настоящему желанной, то должна выбросить женскую скромность за борт.
Как можно ограничивать столь фантастический человеческий опыт - опыт полного сексуального слияния - скромностью? Если она имеет полную свободу действий, то я не понимаю, почему она не может использовать одно-другое слово или фразу, которые оказались низкими из-за мужчин, без того, чтобы показаться нескромной. Я уверен, если женщины начнут кампанию за употребление этих слов в постели, то те скоро станут вполне респектабельными и общеупотребимыми.
Однако, если пара действительно не может себя заставить использовать эти слова в период сексуальной близости, им придется изобретать собственные эвфемизмы, чтобы сказать друг другу то, что требуется. Ни один мужчина не может стать Сексуальным, ни одна женщина Желанной, до тех пор, пока они не будут в состоянии свободно говорить партнерам о собственных сексуальных потребностях, симпатиях и антипатиях, а также свободно обсуждать потребности своих партнеров.
Такие разговоры не имеют никакого отношения к эротолалии или эролалии. Это обычное непосредственное общение.
Женщина жаловалась мне, что никогда не испытывала оргазма при совокуплениях член-влагалище. Ее муж мог продолжать двигаться внутри нее пять, часто десять минут, но она не могла кончить за это время, и он всегда доводил дело до конца рукой или ртом.
Во всех случаях задержки оргазма, после того, как я изучил проблему, мой первый вопрос:
- Кто решает, когда вашему партнеру вводить пенис, вы или он ?
И эта женщина дала мне стандартный ответ, который я слышу постоянно:
- Он решает.
- Он спрашивает вас, готовы ли вы?
- Нет, но мне хотелось бы, чтобы спрашивал, потому, что мне всегда хочется, чтобы он поласкал меня еще немного, прежде чем входить в меня.
- Почему же вы не попросите поласкать вас еще немного?
- О, мы не говорим о сексе.
Мужчина, которому хотелось, чтобы ему сжимали шарики, был на грани того, чтобы это стало навязчивой идеей, (фрустрация почти всегда заканчивается навязчивыми идеями.) Хотя все, что от него требовалось – сказать партнерше, чего ему хочется. Когда через неделю или две я снова его увидел, то спросил, как идут дела, предпринял ли он что-нибудь?
- Конечно, - улыбнулся он и продолжал, - но что по-настоящему выводит меня из себя, так это мысль о том, что все эти годы потеряны, в то время, как я мог радоваться этому раньше.