В Токио я день за днем продолжаю следить за «Манила таймс», может, что-то попадется на глаза.
Ничего нет. Но я не отчаиваюсь. Я уезжал по делам и вернулся. Пока меня не было в Японии, просил, чтобы следили за всеми криминальными новостями.
Долгое время ничего нет.
И вот однажды утром, четырнадцатого мая 1993 года, я вижу заголовок. Очередной заголовок об активизации деятельности якудза в Маниле. Я устал от разочарований и равнодушно читаю:
Активизируется деятельность японской мафии якудза в Маниле
Накануне полиция Манилы произвела обыск на вилле, расположенной на бульваре Роксас, отреагировав на жалобы соседей о стрельбе и криках со стороны виллы. Согласно данным полиции, вилла, принадлежащая Фурукаве Сабуро, влиятельному японскому бизнесмену, в последнее время служила местом для совершения действий подозрительного характера. Источники информации, имеющиеся в расположении полиции, указывают на то, что Фурукава в прошлом имел отношение к якудза, а на данный момент — одинокий волк. Активность японских преступных группировок в последнее время возросла в Маниле настолько, что стала главной мишенью для полицейских столицы. Якудза промышляют сутенерством, наркотиками и торговлей оружием. Ходят слухи, подтвержденные пока лишь частично, что Фурукава связан с уголовными структурами на Филиппинах, а также с различными преступными группировками за рубежом: китайскими группировками в Бирме, корсиканскими бандами в Лаосе и гонконгскими триадами. Предполагается, что в Маниле он тесно связан с Мерседес Салонга, главой самого могущественного синдиката проституции столицы. Известно также о связях Фурукавы с несколькими главарями китайской «Змеиной головы», вызывающих недовольство японцев из якудза в Маниле.
Во время вторжения полиции на вилле никого не оказалось. Выяснилось, что источником криков была ручная обезьяна, находившаяся на вилле в момент выстрелов, прозвучавших там немногим раньше. В доме царил полный беспорядок, свидетельствующий о спешном обыске. Предполагается, что взломщики скрылись при звуках приближающейся полиции…
Два газетных снимка изображали обстановку на вилле: на одном — большая роскошная комната с выходом к бассейну и сад. На втором снимке — сидящая на комоде напуганная обезьянка с выражением ужаса на мордочке. Позади нее я вдруг рассмотрел прислоненную к стене роскошную рамку, в которой большими буквами написано стихотворение на английском. Большинство слов можно было разобрать. Я приблизил лицо.
Have Come, Am Here
I will break God’s seamless skull,
And I will break His kissless mouth,