— Так это его вы разыскиваете? Считаете, он имеет какое-то отношение к тому, что случилось с Меретой? Мне надо его бояться?
В ее голосе звучала неподдельная озабоченность. Возможно, на каком-то этапе у нее были для этого все основания.
— Хелле, с тех пор прошло пять лет, так что вам нечего опасаться. Не волнуйтесь, пожалуйста. — В трубке послышался вздох. — Итак, вы считаете, что он и человек с письмом — одно и то же лицо. Вы совершенно в этом уверены?
— Вроде бы так. Да, я совершенно уверена. У него же такой особенный взгляд. Разве вы не заметили? Ой, как посмотрю, мне прямо не по себе.
«А это уже от пиццы», — подумал Карл, поблагодарил Хелле, положил трубку и откинулся в кресле.
Перед глазами у него на папке лежал один из снимков желтой прессы, запечатлевших Мерету Люнггор. Сейчас Карл более, чем когда-либо с тех пор, как занялся этим делом, чувствовал, что нащупал связь между жертвой и виновником преступления. Да, впервые за все это время у него появилась уверенность в том, что он на правильном пути. Образно говоря, этот Атомос, оставив позади детство, вырос в человека, способного на дьявольское злодейство. Зло, жившее в нем, столкнуло его с Меретой Люнггор. Вопрос только в том, где и каким образом. Возможно, Карл никогда не сможет на него ответить, однако он горел желанием найти этот ответ.
А женщины вроде Моны Ибсен могут спокойно носиться со своими обручальными кольцами.
Затем Карл отправил фотографии на адрес Билле Антворскоу. Не прошло и пяти минут, как в электронной почте уже лежал ответ: да, один из мальчиков на фотографии очень похож на человека, который ходил с ним в Кристиансборг, но он не стал бы с полной уверенностью утверждать, что это одно и то же лицо.
Карл остался доволен. Он был убежден, что Билле Антворскоу никогда не решится что-либо утверждать, не исследовав вопроса вдоль и поперек.
Тут опять зазвонил телефон, но оказалось, что это не Ассад и не учитель из «Годхавна», как он подумал, а не кто иной, как Вигга, что стало для Карла полной неожиданностью.
— Куда ты пропал? — обрушились на него знакомые интонации ее голоса.
Карл попробовал расшифровать, каков смысл этого обращения, но не успел, как последовала целая тирада:
— Презентация началась полчаса тому назад, и до сих пор ни единого посетителя. У нас десять бутылок вина и двадцать пакетов закусок. Если и ты не придешь, то я просто не знаю, что мне делать!
— Это у тебя в галерее, что ли?
В трубке засопели — еще немного, и она разревется.
— Я не слыхал ничего ни о какой презентации.
— Позавчера Хугин разослал пятьдесят приглашений.