Зайдя в дом, я услышал звуки, раздающиеся из пекарни. Значит, Марта уже вовсю работает. Из любопытства я немного приоткрыл дверь пекарни и увидел спину Марты, усердно месящей тесто. Ларита в это время стояла возле духовки и засовывала в нее противень с уложенными на него кусками теста, которым предстояло превратиться в хлеб. На одном из столов вдоль стены уже лежало с тридцать свежеприготовленных хлебов и штук пятьдесят батонов.
Аккуратно прикрыв дверь, чтобы меня не заметили, я поднялся на чердак и вытащил из кармана зелья. Вкус у зелий оказался на редкость гадким, поэтому мне пришлось запить их огромным количеством воды. Не успел я подумать о завтраке, как мне резко стало плохо, ноги подкосились, и только близость кровати спасла меня от участи корчиться на полу. Голова кружилась, а в висках бился пульс, отзывавшийся гулкими ударами под черепом. Через десять минут я возблагодарил богов, за то, что не успел позавтракать. Все, что было в моем желудке, оказалось на полу, а рвотные позывы даже не думали прекращаться. Все тело было в холодном поту, простыню уже можно было выжимать, но облегчения я так и не дождался. Через час, не выдержав головной боли, я потерял сознание.
Очнулся я на следующее день, судя по солнцу в полдень. Открыв глаза, я увидел ставшую уже привычной картину. Рядом с кроватью на стуле сидела девушка, только вместо Ники на этот раз была Ларита. Ну вот зачем нужна сиделка, если она засыпает на своем посту? И что мне теперь делать? Будить ее жалко, но встать сам я сейчас не смогу, а встать надо, не буду же я справлять нужду в кровать. Все сомнения разрешила Марта, как раз в этот момент появившись на лестнице. Увидев, что я проснулся, она подошла и положила ладонь мне на лоб. Удовлетворенная полученным результатом, она выпрямилась и потрясла дочку за плечо. Ларита подняла голову и, увидев, что я проснулся, уставилась на меня. Но долго ей любоваться не позволили, Марта привлекла ее внимание и отправила вниз, чтобы дочка присмотрела за лавкой. Затем Марта повернулась ко мне и, уперев руки в боки, спросила:
— И что же вы молодой человек такого приняли, что вам стало так плохо?
— Уважаемая доньята, я прошу прощения за доставленные вам неудобства и готов компенсировать их. Но без средства, которое я принял вчера, я не смогу жить. — ничуть не обманув женщину ответил я. Ведь без маскировки я действительно долго не протяну на свободе. А отпираться по поводу того, принимал я что-то или нет, было бессмысленно, учитывая, что отец Марты был лекарем и кое-чему обучил свою дочь, о чем она вчера мельком мне и поведала.