из окна нашего двухэтажного дома, я видел всех этих детей, своих
сверстников, которые беззаботно спускали свое время на игру в
догонялки.
Эван, спустись в гостиную!
Я делаю вид, что не слышу. Один толстый мальчик сбивает с
ног хрупкую девочку, на два года младше него самого. Я вижу, как он
заливается смехом. Показывает на нее пальцем и кричит:
«Сдалась! Слабачка!» Гнев. В такие моменты я терял контроль над
собой.
Эван! Я с кем разговариваю, животное?! Спускайся
немедленно!
Меня нет. Я планирую, как тот кабан будет молить о пощаде.
Обостренное чувство справедливости росло и крепло с каждой
секундой, проведенной в материнском доме. Я знаю, зачем она меня
зовет. Она разбила пепельницу, которую мне предстоит заменить.
Но сначала прибрать осколки и собрать миллионы окурков.
Я сейчас поднимусь и надеру тебе задницу, сопляк! Не
вынуждай меня!
Девятнадцатый ухажер за три месяца тоже решил подать
голос, будто он задержится здесь. Примеряет на себя роль отца.
Считает, что тем самым он произведет впечатление на мою
непросыхающую создательницу. Вскоре я буду вынужден
разочаровать его, сказав, что двадцатый не за горами и ему
придется покинуть прелестный двухэтажный дом, доставшийся
нам от бабушки и являющийся объектом вожделения всего
социального дна Бостона, приводимого сюда матерью. Что ж, от
судьбы не уйдешь. Спускаюсь.
- Ты оглох!? Мы должны ждать тебя вечность? Знаешь, что у
матери болит спина, и не реагируешь! Собирай, пока Зак не
наподдал тебе как следует! - клише, шаблон. Одна и та же фраза, в
которой менялось лишь имя джентльмена. Я наклоняюсь, дабы
собрать кусочки разлетевшейся по полу пепельницы. Я знаю, что
будет дальше... Вот оно. Окурок вонзается мне под лопатку. Я
чувствую, как плавится моя кожа, слышу, как смеется Зак. Из глаз
потекли слезы. Но нужно прибраться. Жизнь в хаосе – не мечта, и
только.
Второй окурок.
Неимоверная боль, но такая привычная. Такая родная. Они
кидают в меня огрызки яблок: "Перекуси, а то в обморок упадешь!", -
Зак разошелся не на шутку. Ему нравится все происходящее. Еще
бы. Какому алкашу не придется по вкусу действо, в котором он,
унижая ребенка, сможет почувствовать себя настоящим мужчиной.
Забыть о том, что он разлагающаяся масса, бесполезная,
никчемная. Что в жизни не осталось ничего, кроме верной
спутницы, до краев налитой вином, перебродившим до состояния
чистого спирта.
Если бы ты знал, Зак, если бы ты знал...
Пол чист. Я унижен. Но лишь по их мнению. А значит, по
мнению всего Бостона, ложившегося в двуспальную кровать