– Спасибо, все было очень вкусно! – поблагодарила я хозяйку и первая встала из-за стола. За окном стояла темень беспросветная, да, это тебе не крупный столичный город, темное небо казалось абсолютно черным. Луна так и не показалась сегодня на небосклоне.
Взяв свечу, я пошла в комнату, с твердым намерением завалиться на постель и не вставать, пока окончательно не высплюсь, а то, боюсь, что в будущем не видать мне мягкой кроватки неопределенное время нашего совместного путешествия. Завтра меня ждет задание, интригующее своей загадочностью, но это будет только завтра, а сегодня – спать. Да и на сытый желудок, как-то тянуло в сон.
Трэшен тут же последовал за мной, но сил болтать не было. По-моему, я немного переела, по крайней мере, тяжелый желудок об этом тонко намекал. Однако конфликтов у с ним никогда не было, поэтому, быстро ополоснув лицо и руки, я, не раздеваясь завалилась спать.
***
Утром меня разбудил плач. Горький, полный боли. Еще не понимая, что происходит, я села, сонно протирая глаза. За окном уже ярко светило солнце, игриво заглядывая лучами в комнатку. Кстати, в ней я была одна. Кровать Трэшена уже застелена, вещи убраны, а где он сам, цигх знает!
Я с неохотой встала с постели. На удивление вокруг стояла тишина. Может, мне приснилось? Никакого плача не было.
Застелив кровать, я пошла умываться. Вчера вечером Диза, кстати, именно так звали хозяйку, показала, где что располагается. Поэтому я быстро все нашла.
Утренние процедуры не заняли много времени, никогда не понимала, как можно по утрам час собираться, мне всегда хватало десяти минут, ну от силы двадцати.
Трэшена я застала в горнице вместе с хозяйкой. Передо мной предстала удивительная сцена. Я даже не сразу поняла, что происходит. Мой спутник сидел возле сгорбившейся женщины и что-то говорил, а рядом стояла Лика, поглаживая маму по спине. И только взглянув на ее лицо, а именно в заплаканные глаза, поняла, чей именно плач меня разбудил.
– Что произошло? – изумленно спросила я, так и застыв на пороге.
– Сестра… – ответила вместо матери девочка. – Она не вернулась, а утром прибегал Васька, друг Лизы и сказал, что она пропала, как и остальные.
Мне даже стало неловко, вон Трэшен и то хоть как-то ее успокаивает. Я же никогда не умела этого делать. Нет, конечно, я не бесчувственная, мне ее жаль, но как показать это не имею ни малейшего понятия. Единственное, что было в моих силах, это помочь ей вернуть дочь, что я и сказала, собираясь пойти на ту речку.
– Где она находится? – прямо спросила я.
– Сразу за деревней, увидите, – вновь ответила девочка, продолжая успокаивать маму.