Коняка стояла смирно. Была она вся, до последней шерстинки, белая. Шкуру имела тонкую, с коротким ворсом. Зато волосы на шее и хвост впечатляли.
— Коняка, — восхищенно прошептала Элиис. — Живая! Я точно не сбегу до зари. И даже до вечера!
— Не коняка, а конь, — рассмеялся араави.
Смеялся он впервые за все время, что Элиис была с ним знакома. И показался вполне себе обычным человеком, живым и настоящим, тоже впервые. Никакой он не ужасный людоед. Просто устал безмерно и, судя по всему, очень хочет спать. Вон как веки опухли. И лицо стало окончательно бледным, осунулось еще сильнее, вроде даже пожелтело.
— Ты устал, — посочувствовала Элиис.
— Охранять сирина трудно, ты во всякий миг готовишь побег, — отшутился Граат. — Иди сюда, я посажу тебя в седло. Мы поедем на самый гребень склона. Доберемся туда и затем вернемся.
— А ну как коняка меня скинет? — осторожно выказала опасение Элиис.
— Его зовут Коор. — Араави хлопнул коня по шее. — Он добрый и вообще не обижает детей. К тому же мы поедем вдвоем. Неужели ты боишься?
— Я ничего не боюсь.
— Так я и думал, — серьезно кивнул Граат.
Понять, не прячет ли он улыбку, не удалось. Араави сразу отвернулся к коню, поудобнее перехватил ремни в руке и как-то очень сразу и ловко оказался вверху, на белой спине. Страж бережно обнял Элиис, поднял и усадил боком на колени к араави.
Девочка восторженно вздохнула. Торопливо вцепилась одной рукой в длинные волосы на шее коня, а другой — в пояс араави. Отсюда весь мир — внизу! И носилки невысоки, и даже огромные стражи смотрят на нее снизу вверх. Никакие они не каменные — улыбаются…
Конь переступил ногами, земля покачнулась, провалилась куда-то и снова вернулась. Элиис счастливо взвизгнула, намотала гриву на кулак и впилась в одеяние араави.
— Поедем быстро, — предупредил тот.
— Хорошо, — обрадовалась Элиис.
Уверенная и надежная рука Граата обняла за плечи, сберегая от опасности падения. Его ноги сжали бока коня — и белый рванул вперед, словно собирался взлететь. Прыжок получился длинным. От взмывающего, летящего движения горло перехватило горячим восторгом, смешанным с холодком ужаса, сбегающим по спине. Новый прыжок, и еще.
Элиис раскинула руки и засмеялась. Лететь оказалось не страшно и не сложно. И коняка вовсе не пытался сбросить, как глупый баран! Он считал араави другом. Может, он один во всем отряде не был ни вещью, ни рабом, ни даже слугой…
Туман в полете показался плотным, запахи спрессовались, воздух стал подобен ткани, влажной мягкой ткани, гладящей кожу. Стук ног коняки — звать его конем сразу не получилось, привычка сильнее понимания — отмерял рывки его движения. Элиис быстро освоилась и совсем перестала бояться. Втайне от самой себя она твердо верила: сушеная акула держит ее бережно и крепко, так что уж всяко не отпустит руки, а значит, падения не случится. Этого хитрющего араави даже сирены боятся.