— Эх, лейтенант, не доведет тебя это до добра, — покачал головой Иннокент, выбирая себе завтрак.
Он взял себе кофе со сливками и бутерброд с сыром и колбасой. Вообще-то, говорили, что это несовместимые продукты, но Каин этому не верил. Он верил только своим глазам, а глаза в гальюне видели, что на выходе получается такая же масса, что и в случае с так называемыми совместимыми продуктами. Для него главное, чтобы было вкусно и питательно.
— Знаю, но ничего не могу с собой поделать. Покер для меня это как… непочатая бутылка для самого распоследнего алкаша.
— А нужно. Лечись. Я слышал, игромания — это болезнь, как тот же алкоголизм.
— Дай я чихну на тебя…
— …К счастью, незаразная.
— Ну вот, — огорчился Рем, — а так бы заразил — и было бы у кого выигрывать.
— Не дождешься.
— Я знаю, что ты правильный. Не куришь, не пьешь и…
— От последнего я бы не отказался, — отреагировал Каин, зная продолжение.
— Да… вот только где на корабле их взять, баб-то? — снова вздохнул Рем.
— В лазарете… там такая докторша с сестричками!
— Ага, — криво усмехнулся Даскинс. — Нас потом матросня задолбает. Это же их вотчина.
— Им по уставу не положено между членами экипажа… Медперсонал — экипаж. А мы вроде как пассажиры.
— Х-ха! Где положено, там и наложено!
— Что нам матросы? Не справимся, что ли?
— Один на один, и даже два к одному — без проблем. Уделаем одной левой. Вот только на этом корыте их столько, что лучше сразу за борт без скафандра выпрыгнуть, потому как напинают по одному месту и все равно вытолкают!
— С абордажниками скооперируемся. Сколько их тут?
— Как и нас, две группы, только по пятьдесят человек.
— Ну вот! Нас двадцать, их целая сотня, а экипаж насчитывает…
— Полтысячи.
— Справимся! Они на то и абордажники, чтобы простого матроса в бараний рог крутить голыми руками. Без нас даже обойдутся…
— Вот именно, — хмыкнул Даскинс. — На кой хрен им мы? Женским телом только делиться придется. И потом, абордажники скорее скооперируются с матросами, чем с нами.
— Почему? Это же по сути пехота. А у пехоты с матросами вечно терки.
— Потому что они все плебеи! — засмеялся Насос. — Плебей с плебеем всегда скорее договорится, чем с нами — белой костью!
Иннокент невольно поддержал смех. Что есть, то есть. Пилоты прослыли большими снобами, причем сами старательно поддерживали этот имидж и теперь расплачивались.
— И потом нас всех за такой мятеж…
— Боязливый ты… — посмеялся Каин, помешивая ложкой кофе.
— Ничего… нам осталось две недели. Еще две недели автономного дежурства из трехмесячного срока — и мы пойдем на базу отдыха. Пляж, солнце, девочки…