Парень пожимает плечами. — Я не знаю. Просто он говорил это, когда люди умирали. Вот и все. — Затем он начинает смеяться без тени юмора в голосе. — Должно быть, он повторял эти слова часами в ту последнюю ночь.
— Что случилось той ночью?
— Обстрел, — говорит он, прекращая смеяться. — Худший из всех.
— Когда это было?
Он опускает взгляд на свои ботинки. — Две ночи назад, — говорит он так, как будто ему сложно в это поверить. — Но такое ощущение, что это случилось давным-давно.
— Ты видел его той ночью? — спрашиваю я со скачущим сердцем. Если этому парню можно верить, то Кай был жив и находился рядом всего две ночи назад. — Ты уверен? Ты видел его лицо?
— Не лицо, — говорит он, — его спину. Он и его друг Вик сбежали и оставили нас умирать. Они бросили нас, чтобы спастись самим. Только шестеро из нас выжили. Я не знаю, куда чиновники забрали тех пятерых ребят после того, как привезли меня сюда. Я единственный из нас в этом лагере.
Инди смотрит на меня, в ее глазах немой вопрос: Это он? Кай не похож на того, кто бросает людей в беде, и в то же время абсолютно в его стиле найти единственный возможный шанс в безнадежной ситуации и воспользоваться им. — Итак, он сбежал в ночь обстрела. И оставил вас…, - я не могу закончить предложение.
В воздухе повисает тишина.
— Я не осуждаю их, — горечь исчезает из его голоса. — Я бы сделал то же самое. Если бы слишком многие убежали, нас бы точно поймали. Они пытались помочь нам. Показали, как заряжать ружья, чтобы сделать хоть один выстрел, чтобы мы могли защищаться. Они знали, что нужно делать. Время было выбрано идеально. Столько людей погибло тогда, некоторые даже от наших собственных ружей. Общество не могло знать, кто превратился в пепел, а кто нет. Но я заметил. Я видел, как они убегали.
— Ты знаешь, где они сейчас? — спросила Инди.
— Где-то там. — Парень указывает на едва заметное образование из песчаника вдали. — Наша деревня стояла совсем рядом с теми скалами. И он называл это место Каньоном. Должно быть, он совсем безумец — там же смерть. Аномалии, скорпионы, наводнения. Кроме того… — он помолчал, глядя на небо. — Они взяли того парнишку с собой. Элая. Ему всего тринадцать, наверное, самый младший из нас, все никак не мог держать рот на замке. Чем он был полезен для них? Почему нельзя было взять одного из нас?
Это Кай. Надежда и разочарование накатили одновременно.
— Но, если ты видел, как они убегают, почему не последовал за ними? — спрашиваю я.
— Я видел, что случилось с одним из тех, кто попытался, — сказал он безо всякого выражения, — Он не успел, его расстреляли из воздушных кораблей. Только им троим удалось бежать. Он оглядывается на Каньон, вспоминая.