Мы неспешно готовим рыбу на тлеющих углях, так она дольше сохранится в нашем походе через равнину. Я наблюдаю за дымом, надеясь, что он рассеивается раньше, чем достигает вершины ущелья.
Приготовление всей рыбы займет несколько часов, утверждает Вик, поскольку вялить ее необходимо до полного иссушения. Но зато так она долго не испортится, а еда нам понадобится в любом случае. Мы выбирали, что важнее: уйти от тех, кто нас преследовал, либо пополнить запасы для похода, и еда, в конце концов, победила. Теперь, когда мы увидели, какое большое расстояние придется пройти, каждый из нас почувствовал дикий голод.
— Есть один вид рыб, который называют радужная форель, — задумчиво произносит Вик. — Большинство из них вымерло еще во времена Потепления, но я однажды поймал одну такую в Камасе.
— Она была такой же вкусной, как и эта? — спрашивает Элай.
— Конечно! — отвечает Вик.
— Ты ведь отпустил ее обратно в воду, не так ли? — спрашиваю я.
Вик усмехается. — Не смог бы съесть ее, — говорит он. — Ведь она была единственной радужной форелью, которую я когда-либо видел. Я подумал, что она, может быть, последняя оставшаяся рыба своего вида.
Я сажусь на корточки. Мой желудок полон и я чувствую себя свободным, далеким и от Общества, и от поселения фермеров. Ничего не отравлено. Проточная вода редко замерзает. Приятно сознавать эти два факта.
Я не бывал так счастлив с той поры, когда совершал восхождения на Холм. Я думаю, что у меня все же есть неплохие шансы вернуться к ней.
— Твои родители были офицерами до того, как их реклассифицировали? — спрашивает меня Вик.
Я смеюсь. Мой отец офицер? Моя мама? По ряду причин, это предположение нелепо. — Нет, — отвечаю я. — Почему ты так решил?
— Ты ведь знаешь об оружии, — продолжает он. — И о проводках в пальто. Я подумал, что кто-то из них научил тебя.
— Меня обучил этому отец, — отвечаю я. — Но он не был офицером.
— А он научился этому у фермеров? Или у повстанцев?
— Нет, — возражаю я. — Кое-чему он научился на своей работе в Обществе, — А большей частью самостоятельно. — А что насчет твоих родителей?
— Мой отец был офицером, — говорит он, и я совсем не удивлен. Это все объясняет: выносливость Вика, способность командовать, его слова о том, что пальто похожи на военную форму, и тот факт, что он когда-то жил на военной базе. По какой же причине произошла реклассификация такого отличного Гражданина — члена семьи офицеров?
— Моя семья мертва, — произносит Элай, когда становится ясно, что Вик больше не намерен ничего сообщать.
Хотя я и догадываюсь, что могло произойти, все равно мне ненавистно слышать, как он говорит об этом.