– Приветствую сынов земли, – сказал он и, приподняв кончиками пальцев шляпу, добавил укоризненно – что ж вы старого Пастуха не узнаете?
В ответ Филька шагнул вперед и угрожающе выставил топор:
– А вот я те-е-бе шею сейчас топориком-то поглажу! Будут те-е-бе сыны земли. Мы не бесы! Мы дети а-авве-е Васи-илие. Мы воины!
– Но, но, – Пастух предостерегающе поднял руку, в голосе его появились металлические нотки. – Опусти топор, воин. Именно к вашему авве Василие я и иду. И он будет очень недоволен, если со мной что-то случится.
Филька опустил топор и сделал шаг назад. Тимошка задумчиво теребил бороду. Гномы думали. Наконец, Тимошка сказал:
– Почем нам знать, что ты тот са-а-амый Пастух. Ты от сатаны отрекаться не хочешь. Зна-а-ачит враг нам!
– Так что мы еще, бра-а-ате, думаем, – вскричал вспыльчивый Филька и снова занес топор. – Я сразу в духе понял, это даже не чело-виек, это гри-и-иб, это бесовское наваждение. Каза-аб-дуб его по шее и идем дальше!
– Царь грядет! – Вдруг громко сказал Пастух.
Гномы опешили. Опустили топоры, заулыбались.
– Чего ж ты сразу не ска-азал заветные слова? – вопросил Пастуха Тимошка.
– А вы и не спрашивали… Ладно, помогите подняться старику. Вы в монастырь? Тогда нам по пути.
Пастух и гномы тронулись в сторону катакомбного монастыря.
– А ведь вы могли меня зарубить. Или как там у вас, каза-аб-дуб, – сказал гномам Пастух.
– Прости, бра-а-ате, наш грех не смирения, – ответил Филька.
А Тимошка добавил, – а-а-вве-е Васи-илие говорит: лучше лишний раз зарубить, чем впасть в сети вражьи и погибнуть и ве-е-ечно в геенне гореть. Он нас и бла-а-агословил найти и убить лесных демонов.
– А а-а-авве Васи-и-лие благословляет сам страшный и ослепительный а-а-ангель, – пояснил Филька.
Отражение Рая
Дорога, по которой мы уже не первый час шли, вновь повернула, огибая резко оборвавшийся отвесный склон холма. Мы очутились прямо перед титанической аркой, перекинутой от одного края холма к другому. Арка была полупрозрачной и серебристой. Больше всего она напоминала необычную, по цвету, радугу, что вот-вот растает без следа.
Дорога устремлялась к арке, проходила под ней и… исчезала, расплываясь в золотисто-синеватом мареве. Все, что находилось по ту сторону (а именно там вершина, до которой оставалось совсем чуть-чуть), было похоже на колышущуюся золотисто-синеватую дымку, в которой ничего не разглядеть.
Невидимая преграда простиралась от вершины арки и до земли. Мы с отцом Иваном невольно замедлили ход. Но Пестрый и Капитан как ни в чем не бывало, не сбавляя хода, летели прямо под арку. Когда до преграды осталось пару шагов, страж, шедший впереди всех, обернулся и радостно воскликнул: