О, первая фраза! Как трудно написать её.
Половина всей бумаги, которую литераторы покупают в канцелярских магазинах или растаскивают из редакций, идёт на первую фразу.
Авторы мучительно перебирают всевозможные варианты начала повествования. Записывают. Бракуют, И отправляют их в мусорную корзину.
Если бы бумага продавалась с уже написанной, а ещё лучше типографски напечатанной первой фразой, то: а) увеличилось бы количество художественных произведений, б) создалось бы изобилие бумаги.
И писатель не капризничал бы. Купил, например, пачку бумаги, а на первом листе напечатано: «Дело было так». И рассказывай, как оно было. Конкретно. Но существу.
Если придерживаться этого варианта, то вот как всё было. Я получил заданно поехать в город Лесогорек и написать фельетон об одном тунеядце.
— Ударьте по нему похлестче, — сказали мне в редакции. — Нигде не работает, занимается какими-то махинациями, каждый вечер — в ресторане.
Но ударить, увы, я не смог. Когда я приехал в Лесогорск, то выяснилось, что по тунеядцу уже ударили: согласно решению суда, он отбыл трудиться в районы вечной мерзлоты.
Задание редакции проваливалось.
Надо было искать новую тему, новый объект.
Возвращаться с пустым блокнотом противопоказано. Редакционный порог можно перешагнуть только в том случае, если к этому девственно чистому блокноту приложить заявление об уходе по собственному желанию. А над головой поднять белый носовой платок в знак капитуляции.
Капитулировать я не хотел, я хотел бороться.
И тут сама судьба послала мне на помощь Юру Звонкова. Вот уж не рассчитывал на такую встречу!
Как и полагается бывшим школьным приятелям, мы долго хлопали друг друга по плечам и произносили одни междометия:
— А!
— О!
— У!
— Ну!
Когда запас междометий был исчерпан, а плечи от нежных похлопываний начали немножечко болеть, я узнал, что Звонков уже не первый год живёт в Лесогорске. Сюда его «распределили» после окончания физмата.