Он замахнулся палкой на дедушку.
— Так ты упорствуешь? Ты этого хочешь? — сказа дед. — Хорошо! Да падет кара за кровь, которая прольется, на того из нас, кто в самом деле виновен!
Вскинув ружье к плечу, он выстрелил два раза подряд.
Два выстрела слились в один долгий звук.
Но они были такими слабыми, что дед, не подумав в ту минуту о снеге, который имеет свойство заглушать звуки, решил, что у него всего лишь сгорел запал. Схватив ружье за ствол, словно это была простая дубина, он приготовился встретить врага, но вдруг увидел, что тот выпустил палку, всплеснул руками, пошатнулся и упал лицом в снег.
Первым дедушкиным порывом было подбежать к недругу.
Томас Пише был мертв! Он умер, не издав ни единого стона. Его грудь пробило двумя пулями.
Несколько мгновений онемевший дедушка неподвижно стоял возле человека, которого только что убил. Он думал о том, что у Томаса Пише есть жена и дети, которые ждут его возвращения. Он представлял, как они тревожатся, бегут при малейшем шуме к двери, и чувствовал, что ненависть, которую питал к живому Томасу, тускнеет и улетучивается перед огромным горем, ожидавшим их, невиновных. Ему показалось, что одной его воли будет достаточно, чтобы вернуть Томаса к жизни, которой он его лишил.
— Эй, Томас! — сказал он. — Ну–ка вставай.
Ясно без слов, что мертвец не только не встал, по и не ответил ни единым звуком.
— Да вставай же! — говорил дед.
Он наклонился, чтобы взять Томаса под мышки и помочь ему подняться. Кровь, сочившаяся из груди лесника, очертила на снегу вокруг него красноватый ореол. Вид его вернул дедушку к ужасной действительности. Он подумал о собственной жене, о детях и ради них решился жить. Не мог он оставить вдовами двух женщин и сиротами четырех ребятишек. Но чтобы жить, нужно было скрыть с глаз труп, который навлек бы на него людское возмездие.
Дедушка поспешил к Тэсу, пробежал вдоль городских изгородей и прыгнул через забор в свой собственный сад. В доме все спали. Он взял кирку и лопату и вернулся к перепутью.
Приближаясь к месту убийства, он дрожал, словно рядом с трупом должен был встретиться с судьей и палачом.
Когда ему осталось пройти не больше сотни шагов, скрывшаяся на несколько минут луна вышла из–за низких, темных туч и ярко осветила белый ковер, покрывший землю. Вокруг было безмолвно, пустынно, уныло.
Тогда дедушка взглянул на перепутье. Он слишком хорошо знал это место! Там, на снегу, чернел труп Томаса Пише.
И странное дело, на этом черном пятне, на трупе, что–то было. Казалось, там сидело, нахохлившись, какое–то четвероногое существо.