— Мы с тобой обменяемся информацией.
— Хорошо.
Без колебаний.
Он наблюдал, как она медленно убрала пальцы с решетки, опустила руки и потянулась к Рейесу. Воин поймал ее руки, переплетаясь пальцами. Они черпали силу друг в друге, понял Аэрон. Один молчаливо просил ее, а другой молчаливо отдавал. Они сами-то хоть понимали, что делали?
— Что ты хочешь узнать? — спросила девушка дрожащим голосом. Она прищурилась и прочистила горло. Опять спросила и на этот раз говорила четко.
— Ты видела Ад? И не обманывай меня. Одна ложь и разговор прекратится.
Через минуту она ответила, словно взвесив возможные варианты.
— Как я уже сказала, я видела его во сне.
— А твоей сестре, матери, бабушке снится Ад?
Она покачала головой так, что светлые пряди всколыхнулись.
— Они никогда не говорили об этом.
Девушка слегка замялась, но он притворился, что не заметил этого. Если она и лгала, он не желал прерывать разговор.
— Что…
— Предполагалось, что мы обменяемся информацией, — звенящим сталью голосом перебила она. — Так давай сделаем это. Где моя мать?
— В Штатах, в маленьком городке в Оклахоме.
Абсолютное облегчение осветило ее красивые черты, и она закрыла глаза. Дрожь пробежала по телу, и несколько слезинок скатились по щекам.
Он не мог позволить этому зрелищу повлиять на себя.
— А про небеса тебе снились сны?
— Да.
— Что…
Она опять покачала головой.
— Нет. Я ответила. Твоя очередь. Где моя сестра?
— Это ссскучно, — вздохнул Легион, свиваясь клубком на коленях Аэрона и закрывая глаза.
— Твоя сестра вместе с матерью.
— О, Боже.
Новые слезы радости полились, оставляя прозрачные следы на коже девушки.
Аэрон решил, что она упала бы, если б Рейес не выпустил ее руки и не поддержал за талию. Она не возражала. Напротив, прильнула к нему ближе.
Как они могли так доверять и нуждаться друг в друге?
Они просто глупцы; он не завидовал.
— Что ты видишь, посещая эти измерения? — спросил он.
— Я вижу величайшее зло и непогрешимую добродетель. Смерть и жизнь. Мрак и цвета радуги. Демоноподобных существ, сеющих смерть и вопли вокруг себя. Ангелов, восстанавливающих нанесенный ущерб, со звенящими песнью славы крыльями.
Аэрон нахмурился, когда она умолкла. Ничто из сказанного ею не было веской причиной, чтобы боги обрекли ее на смерть. В данном случае на смерть от его руки, когда грехи из ее прошлого прорезаются сквозь ее кожу и кости, словно те не тверже масла.
— Что ты видела про богов? Что…
— Моя бабушка, — перебила она. — Где моя бабушка?
Он сжал губы, сердечный ритм возрос, пот каплями выступил на висках. Если он скажет правду она уйдет, а он не был готов к ее уходу. Еще нет. Тысячи вопросов копошились в его голове.