— Я жесток и эгоистичен, но эта потребность внутри меня, нужда в тебе и только в тебе одной сильнее всего, с чем мне приходилось сталкиваться. Сомневаюсь, что два года заточения смогут хоть немного уменьшить ее.
— Я… Я не знаю, что ответить тебе на это.
— Тогда не отвечай.
Ему не надо было выслушивать ее признание в том, как сильно он повлиял на нее и что ее защитный барьер разрушается.
Яркий румянец, разливающийся по всему ее телу, сказал ему предостаточно.
— Просто отдавай. Принимай.
Один за другим он снял свои кинжалы. Лишь оставшись полностью обнаженным, чтобы ничто не стало меж ними, он опустился на кровать. Зрачки девушки расширились, а на коже выступили пупырышки.
Он зажал ее ноги коленями и потянулся, хватаясь пальцами за пояс ее трусиков. Медленно, очень медленно, он стянул их, открывая рай меж ее бедер.
Она не пыталась его остановить.
Нет, она подбодрила его, приподнимая бедра, чтобы ему было удобней. Он зажал в кулаке ткань, влажность которой дразнила его ладонь, пока он упивался видом своей женщины. Стройные бедра, маленькое облачко золотых волос, охраняющее средоточие ее женственности. Невзирая на ее малый рост, ноги девушки казались очень длинными.
— Сногсшибательно, — сказал он ей.
— С-спасибо.
Он наклонился и оперся ладонями возле ее бедер.
— Мне продолжать?
— Да, — взмолилась она, отчаянно нуждаясь в продолжении.
— Я мечтал об этом моменте, о том, как овладею тобой.
Он поднял одну ее ногу и нежно поцеловал щиколотку. Кожа девушки была нежной, мгновенно вспыхнувшей жаром от его прикосновения.
Новая дрожь прокатилась по ее телу.
Свободной рукой он отвел в сторону другую ногу, разводя ее бедра. Шире… шире…
В горле его родился низкий рык, первобытный и дикий.
Демон Боли шарахнулся из одного угла его мозга в другой, голодный, но пока еще довольный.
Даника уже блестела от возбуждения. Он поцеловал ее голень, и она стиснула зубы.
— Ты хочешь, чтобы я… Я должна…
— Ранить меня? — спросил он.
— Да, — неуверенно произнесла она.
— Нет, — держать ее подобным образом и не быть погруженным глубоко внутри — это само по себе являлось физической агонией. — Ты — нет.
Она нахмурилась.
— Ты получишь удовольствие и без этого?
— О, да.
Он надеялся.
На этот раз он поцеловал внутреннюю сторону ее бедра. Его язык вырвался на волю, пробуя ее на вкус, скользя по гладкой коже.
Стон сорвался с ее губ, она подалась ему навстречу.
Его пальцы прошлись по другой ноге девушки и замерли рядом с нежными завитками ее плоти.
— Продолжать?
— Рейес, — выдохнула она.
— Продолжать? — настоял он.
— Да. Пожалуйста.
Мужчина проскользнул мимо влажных складочек — райское наслаждение — и погрузил в нее палец. Она оказалась горячей, тугой, восхитительно мокрой.