Если Рейес не будет обеспечивать наличие постоянной боли, его демон вырвется из-под контроля, жаждя чьих-нибудь телесных страданий. Его собственных или чужих. Неважно. Это одна из причин, почему он отослал Данику. Найди он ее, в один прекрасный день он может нанести ей непоправимый вред.
— Скажи мне, — потребовал он хриплым голосом раньше, чем осознал это.
— Три дня назад она заколола мужчину.
Этот милый маленький ангелок причинил вред другому человеку? Рейес фыркнул.
— Да ладно. Теперь я уверен, что ты лжешь.
— Разве я обманывал тебя раньше?
Нет, Люциен никогда не лгал ему. Рейес проглотил вставший в горле ком, последовавшие за этим слова прозвучали натянуто и сухо.
— Откуда ты знаешь, что она поранила человека?
— Больше чем поранила. Она убила его. Жертва пробыла в больнице два дня и умерла лишь сегодня утром. Когда я был призван забрать его душу, я заметил на нем отметину Ловцов.
— Что?!
Рейес вскочил на ноги, волна ярости омыла его с ног до головы. Ловцы нашли Данику? Ей пришлось убить одного из них? С этого момента он больше не мог притворяться, что не верит. Ловцы ненавидели его. Они могли видеть ее здесь, в крепости, выследить ее и попытаться выведать у нее информацию о нем.
Воин стиснул зубы. Проклятые Ловцы! Они так безумно фанатично верили в то, что все мировое зло исходило от их демонов. Они были безжалостны в своем стремлении уничтожить этих существ и приютивших их мужчин. И они без колебаний раздавят любого, кого сочтут их приятелем.
Даника не была другом, но они не могли этого знать. Даже сейчас они могли планировать использовать ее как Наживку, надеясь выманить его из логова.
Это меняло все.
— Она ранена? Они тронули ее?
Он сжал в руке второй кинжал прежде, чем осознал, что делает — готовится к войне.
Люциен продолжил свой рассказ так, словно Рейес и не говорил.
— Сопровождая душу Ловца в ад, я увидел последние пару событий из его жизни.
— Была. Ли. Она. Ранена? — отчеканил вопрос Рейес сквозь стиснутые зубы.
— Да.
Демон Боли метался в коридорах разума, точа когти о его череп.
— Она… — губы Рейса сжались. Он не мог заставить себя выговорить это. Едва ли сумел справиться с подобной мыслью.
— Нет, — ответил Люциен, поняв его немой вопрос. — Она не мертва.
Хвала богам. Облегчение захватило и подавило его ярость, плечи мужчины поникли.
— Были ли другие Ловцы в этом замешаны?
— Да.
И снова Люциен не договорил.
— Сколько?
— Один. Ему она сломала нос.
— Специально? — шокировано поинтересовался он.
— Да.
Даника, которую он помнил, была хрупкой, милой. Он не был уверен, что думать насчет теперешней тигрицы, но жизнь бы прозакладывал, что эти поступки мучили ее.