— Но я не испанец, детка.
Она посмотрела на его короткие светлые волосы, бирюзовые глаза, на то, как он вдруг поджал губы.
— Нет, в тебе нет и тени испанца, Кент.
— А для тебя это важно?
— Наоборот, мне это даже… придает уверенности.
— Да, более надежная почва, никаких пожаров и взрывов внутри, да? Никаких скрытых вулканов?
Она засмеялась, подавляя убийственные воспоминания о том, какой вулкан разбудила в доне Хуане. Как он взорвался, когда она подняла и подала ему трость! В каком бешенстве он велел ей оставить при себе свою жалость. Жалость? Она никогда не испытывала ничего подобного к этому сильному, такому мужественному, такому независимому человеку. Она просто хотела передать ему хоть искорку своего сердечного тепла.
Кент откинулся на стуле, держа в руке стакан.
— Солидные, обеспеченные люди, в конце концов, могут дать больше, чем загадочные персоны, с которыми невозможно по-настоящему сблизиться. Думаю, если ты поедешь с нами, если ты без оглядки покинешь этот остров, ты найдешь свое счастье.
Она уставилась сначала на Кента, потом на отдаленные отроги испанских гор, на фиолетовые пики над сине-золотым горизонтом.
— До нашего знакомства я уже так настроилась ехать в Мадрид… — Она перевела взгляд на Кента. — Отец Ракель давал мне уроки по искусству и предметам старины. Я хотела начать карьеру в этой области.
— В Калифорнии тоже есть картинные галереи, и я буду там с тобой, Ивейн.
— Вы, американцы, очень настойчиво рекламируете свой товар.
— Там апельсиновые рощи и дома из белого камня. Тебе там понравится.
— А вы с мамой тоже живете в доме из белого камня, Кент?
— Да. — Он задумчиво улыбнулся. — У нас два внутренних дворика, и есть деревья камелии. Они цветут ярко-розовыми цветами. Знаешь, очень красиво на фоне белых стен.
— Я, — Ивейн нерешительно вздохнула, — ничего не могу решить, не обговорив этого прежде с моим опекуном.
— Ведь он только временно твой опекун, Ивейн. Ты же не его собственность!
— Нет, но он был очень добр ко мне. Когда меня выловили из моря и привезли сюда на лодке, у меня не было ничего. Он уладил с испанскими властями вопрос, чтобы я могла остаться пожить здесь в качестве его личной гостьи. Он послал в Мадрид за самой лучшей одеждой для меня. Он уговорил сеньора Фонеску обучать меня. Я… я ведь была всего лишь служанкой-компаньонкой. А он всегда обращался со мной почти как… как со своей племянницей.
— Но не дочерью?
— Ну, он для этого слишком молод. — Она чуть улыбнулась. — Если только молодой гаучо не был слишком безрассуден!
— Я хотел бы с ним познакомиться, Ивейн. Мне даже кажется, в наших обстоятельствах я должен это сделать. — Кент говорил серьезно. — Мне кажется, ты уже наполовину согласна принять предложение моей мамы, я имею в виду работу, и если я поговорю с маркизом, у него, во всяком случае, не останется никаких сомнений по поводу того, что мы за люди. Потому что, как я понял, та, другая женщина, у которой ты работала, была немного тиранка?